Рассказы

Рассказы (10)

Глядя на открытый горизонт, уходящий за леса обратной стороны реки, возвышающихся над горизонтом, особенно вечером, когда большой диск солнца касается тех очаровательных лесов, рождая замысловатые сюжеты ослепительных красот, то понимаешь - в широких далях таится дикое очарование. И трудно отвести взгляд, загипнотизированный вечерним закатом. Тогда садишься на скамью, расположившуюся у берегового спуска, чтобы вдоволь налюбоваться этим магическим таинством, застывший в глазах всей своей великолепностью.
Ветер, слабым дуновением летучей мыши, что с наступлением темноты взметаются под звёздным небом, убаюкивает, настраивая на долгий расслабляющий сон.
Раннее утро же таит в себе новое волшебство и волшебство это - рыбалка. Отправляясь по реке вверх или вниз по течению, откинув взор в направлении рассвета, непременно влюбляешься в его растущее божественное могущество, меняющего свой орнамент с появлением первых лучей солнца, выходящего из-за горизонта. Иногда даже останавливаешь мотор, чтобы запечатлеть на память дивный восторг утреннего празднества - празднества дикой природы южного края.
Летний жар по утру ещё слаб, иногда немного прохладно. Налюбовавшись волшебством рассветного утра, снова заводишь мотор и взмывая над волнами, рассекая гладь спокойной реки, в направлении того, ради чего встаешь в эдакую рань.
Рыбака это вообще нечто непередаваемое. Казалось бы, ну что здесь такого; ты над водой наверху, рыба под водой внизу, связь казалось бы никакая. Однако, всё по другому.
Ты отправляешь наживку, подбирая её таким образом, чтоб рыбе она была крайне интересна, и непросто интересна, а заставляла её запихнуть эту наживку себе в рот. Вот она магия!
Если то поплавок, видишь его азартные подергивания, подпрыгивания, будто какая-то интриганка с тобой забавляется.
Нам крайне всегда интересно всё то, что нам непонятно. А это действие, ведь ты же не видишь, что происходит на дне, но от того как ходит ходуном поплавок, где-то внутри глубоко, вскипает дикий охотничий инстинкт добытчика и оторваться от такого ни как не возможно и ты снова и снова, иногда даже если это и невозможно, бежишь сломя голову с удочкой на берег реки. И тебе всё равно, что с работой, заботами и прочей белибердой, дикий азарт уже вернул тебе обжигающий пыл и в то самое дикое время, откуда мы все с вами вышли.
А если это троллинг - воблер на конце лески, следующий на приличном расстоянии от лодки по дну. Многие находят в этом свободу.
А Рыбалка - это вообще свобода, свобода от той жизни, где ты каждый день.
Он чешет дно, словно пальчики пузико кошки, поднимая со дна всякую муть. Может быть это или что-то ещё, прельщает хищную рыбу наброситься на вашу приманку и тогда, ох как это заводит; тяжёлая рыба засевшая на крючки воблера, изо всех сил пытается сорваться с него, дергая ваш спиннинг в руках, дрожь в которых передаётся в плечи, ноги, ступни и вы забываете обо всём на свете, борясь с этой добычей, если таковая станет вашей. Ну а если же нет, вы пойдёте на все ухищрения, лишь бы вернуться за ней, чтобы снова быть в адреналиновом трепете, под названьем Рыбалка.
Ну а если кто-то втянулся в джиг - дело «дрянь». Другого вида рыбалки для вас больше не существует. Перехлестывается здесь всё, это и троллинг и поплавок, являющийся исключением из правил, под котором рыба вас снова заводит в азарт.
Удачи и счастья вам, дорогие мои рыбаки!

Часть 1
-Пора тебе устраиваться на работу, бездельник, - работающей матери порядком поднадоело поглядывать на лоботряса-сына, раз он не устраивается на работу сам.
-Это куда, мам?
-Поедем, там все узнаешь.
Сергей только что вернулся из армии, два года за спиной и дембель 1982, два месяца ничегонеделания, и пришла пора устраиваться на работу. Матушка обо всем договорилась, и Сергея ждал на собеседование какой-то большой начальник. От того дома, где он жил с мамой, до места будущей работы всего одна остановка на автобусе и, дождавшись подошедшего, не часто ходящего автобуса, пройдя через проходную по маминому пропуску и ее авторитету, действующему на вахтёров, как генеральские погоны на рядового, прибыли в учреждение.
- Юрий Иванович, к тебе можно? - мама - вот так запросто, без стука зашла в кабинет большого начальника. Она закрыла за собой дверь, оставив молодого человека наедине с собой в коридоре.
Техническое учреждение по обслуживанию медицинской техники входило в состав поликлиник и больниц четвёртого главного управления при Минздраве СССР.
За дверью слышался сильный мужской громкий артистический голос с хорошей дикцией. Дверь приоткрылась, и мама велела войти.
За столом сидел мужчина средних лет очень крупного телосложения. Это был действительно большой начальник, большой во всех смыслах этого слова.
три какой он у тебя ладный. Знаешь, Катерин, а пусть-ка он пока поработает в пионерлагере радистом, - с забавой в голосе и улыбкой на лице, начал Юрий Иванович, - Попривыкнет, так сказать к рабочему ритму. Там сейчас от нас нужен радист, мы техники, положение, так сказать, обязывает, горны давать будет по громкой, а уж после того здесь его приладим. И зарплату ему определим, ну для начала в 135 рубчиков, а там посмотрим, как работать будет. Ну как, Катерин, пойдёт?
- Пойдет, Юрий Иванович, спасибо тебе, - поблагодарила Мама,
- У тебя документы с собой? - спросил для приличия Юрий Иванович, хотя результат знал заранее.
-Да, с собой, - ответил Сергей.
-Тогда ступай к секретарю, что напротив, как выйдешь от меня, она в отдел кадров на оформление тебя определит. Все понял?
- Да.
- Тогда, ступай.
Сергей вышел из кабинета и направился к секретарю.
А через три дня возле клуба Медик был назначен сбор на отъезд пионерлагеря «Отличник».
Часть 2
Это Вы наш новый радист, что от медтехники? - директор пионерлагеря поинтересовался новоиспеченным сотрудником, назначенным на столь приоритетную должность.
-Да, здравствуйте. Юрий Иванович направил.
-Терентьев Евгений Тимофеевич, - поздоровавшись за руку, представился.
-Зовите просто Женя, - повелел он, - Большинство со мной не первый раз, а я люблю, когда со мной по имени.
-Ладно, я попробую, - Сергея воспитали на уважении к старшим и дома, и армия, и на «ты» с человеком гораздо его старше, говорить ещё не привык.
Был директор лет сорока с небольшим, среднего роста, чуть полноват, с большим лицом, крупными чертами и двойным подбородком. При созданном им амплуа приятности, хотелось держаться от него подальше. Директор добродушно улыбался, но за улыбкой чувствовался характер сложного человека, готовый в любой момент показать свой норов. Рядом с ним стояли ещё какие-то три девушки и все в красных пионерских галстуках, повязанных под воротничком белых;рубашек. Галстук красовался и на шее Евгения. Одна из девушек, приятной внешности, невысокая, стройная, симпатичная, чуть старше Сергея, с улыбкой, разглядывавшая его все время, пока он разговаривал с директором лагеря, отвела его в сторону.
-Я Оля, старшая пионервожатая, мне сейчас нужно приступить к своим обязанностям, но мы ещё поговорим, - кокетливым взглядом,обещавшим нечто неожиданное,посмотрела на Сергея. В голосе Ольги, звучала уверенность в себе, хотя внешне она была скорее ласковой и нежной. Девушка была, несколько старше Сергея, но явно проявила повышенный интерес к его персоне. «Приятная девушка», - подумал Сергей.
Хотя до сбора лагеря была ещё уйма времени и не все назначенные вожатыми прибыли на сбор, да и детей с родителями тоже было ещё мало, но чувствовалось торжественно-праздничное настроение этого мероприятия.
Прибывали пионеры с родителями, вожатые начинали рассредоточиваться по отрядам в расчерченные квадраты, разлинованные мелом на асфальте. Всего шесть отрядов в среднем по двадцать пять-тридцать человек в каждом, состоявшие наполовину из мальчиков, а наполовину из девочек, и к каждому отряду прикреплялось по два вожатых, по мужчине и женщине, которые сразу же приступали к своим обязанностям, собирая пионеров в свои ряды. Автобусы выстроились плотной лентой, приглашая детей и их вожатых, занять свободные места.
Единственным, из всех, кого Сергей здесь хоть как-то знал, был его старый знакомый Андрей. Высокий сухопарый, страшноватый на лицо при первом взгляде, всего на год старше Сергея. Веселый, словоохотливый, легко входящий в контакт практически с любым человеком, Андрей быстро находил себе друзей и подруг, благодаря чему внешность его уже казалась совсем не отталкивающей и даже симпатичной.
-Здорово, тоже едешь?
-Привет, Андрюх, да вот, радистом послали. А ты кем?
-Я вожатым еду, а где жить будешь? - улыбаясь спросил Андрей.
-Пока не знаю, я первый раз и не разобрался еще.
-Давай к нам, у нас в комнате три койки, как раз третью займёшь и нам будет веселей.
-Ну, если так можно...
Объявили сбор лагеря, назначенный на одиннадцать утра в первое субботнее июльское утро, и Андрей, не успев договорить, поспешил к своему отряду.
После того, как были собраны отряды, директор, в торжественной обстановке, высказал несколько напутственных слов по рупору, но из-за шумных напутствий заботливых родителей детям не все слова были слышны. Но, как только скомандовал «По автобусам!», услышали все и всё пионерское собрание во главе с вожатыми, пришло в суетливое движение, дети непременно желали занять приоритетные места, так сказать «люкс», у окошка в автобусе.
И, наконец, вся величественная процессия, возглавляемая автомобилями ГАИ, начала движение.
Часть 3
Радиорубка представляла из себя небольшую комнату в здании: стол с бытовым бобинным магнитофоном, на ленте которого были записи горнов «на обед, подъем, отбой и т.д.», усилитель с выходом на уличный громкоговоритель. В правой части того же здания располагалась столовая, в средней - зал для танцев со сценической надстройкой для ансамбля, на которой устанавливался магнитофон с усилителем и акустическими колонками, в левой части размещалась комната радиорубки.
Все это бегло осмотрел Сергей, не нашел чего бы то ни было непонятного, и отправился в отряд Андрея.
Двухэтажный корпус из желто-коричневого кирпича производил хорошее впечатление, придавая Сергею приподнятое настроение. Здесь вообще все было весело, весь состав, подобранный директором лагеря, а попросту Тереней, был словно начинён юмором, как порохом граната, что периодически взрывалась, отдаваясь то в одном отряде, то ещё где-то и в программу лагеря не входила ни как.
               *           *           *
Ещё гуляя по Москве, Сергей обращал внимание на кроссовки «Адидас», которые только начинали появляться. Приобрести их было невозможно, их просто не было в продаже, но на ногах молодежи они встречались повсеместно. Где брали - загадка, где-то из-под «полы», но все же, их носили, и они вызывали зависть у остального большинства, которое их не могло достать. Как-то Сергей услышал о продаже их в спортивном магазине, но, проехав по ближайшим магазинам, ничего не нашел.Из продавцов о них даже никто не слышал, в общем, какой-то замкнутый круг: на ногах есть, в продаже нет. Откуда на ноги попадают?
И здесь у многих вожатых, а также и сотрудников лагеря, на ногах красовались заветные«Адидасы», что вызывало у Сергея огромное желание стать их обладателем.
Старшая сестра-хозяйка, тридцатилетняя чуть полноватая женщина в очках, с юмористическим складом характера, тоже носила эти кроссовки, и Сергей решил поинтересоваться у неё:
-Юль, где вы все их берёте? Их же ни в одном магазине нет?
-Тебе что, кроссовки нужны? - спросила Юлия с лукавой улыбкой.
- Да, хотелось бы, - вид Юлии внушал какую-то надежду, и она оправдалась.
- Серёжа, - начала с улыбкой Юля, - идем со мной на склад, напишешь там заявление на имя директора лагеря Терентьева Евгения Тимофеевича, и тогда тебе их выдадут.
-Да? - удивлению Сергея не было предела, - Так просто их выдадут и все?
- Ну а как ты думаешь мы их получили, так же. Пойдем, - и Юля, не давая Сергею опомниться от вдруг постигшего счастья, направилась на склад. Склад был расположен в административном корпусе с отдельным входом.
Кладовщик Матвеевич, среднего телосложения,лет пятидесяти, с проседью на голове, стоял в темно-синем халате за столом, выполненными в виде прилавка, разделяющего складское помещение от зала выдачи.
Матвеевич разговаривал с вожатым какого-то отряда.
-Матвеич, вот Серёжа-радист просит выдать ему кроссовки Адидас, ты дай ему бланк заявления, пусть он напишет, а Женя завизирует, нужно только позвать его, -и тут же обратилась к вожатому, разговаривавшему минутой назад с кладовщиком:
-Олег, сходи за Женей.
-Вмиг, - ответил тот и тут же скрылся за дверью.
Пока Сергей писал заявление авторучкой, любезно выданной Матвеичем, в помещение склада, как бы невзначай, стали заходить, просто поговорить, пионервожатые, сотрудники лагеря и, наконец, с радостным видом вошёл директор Евгений Тимофеевич.
-Что пишем? - как бы тоже невзначай, поинтересовался директор.
-Да вот, Серёжа кроссовки хочет, Вы не будете против?
-Да вроде хороший мальчик, почему бы и нет. Матвеич, проверь заявление, я подпишу. Сергей закончил писанину и раскрыл себя в ожидании чудес необычайных.
Матвеич проверил, Женя подписал, и кладовщик удалился в подсобное помещение.
Входная дверь склада открылась и в помещение вошли еще двое вожатых с явно довольным видом, все поздоровались и повели какой-то разговор, о чем именно Сергею, с нетерпением ожидавшим выдачи долгожданного сюрприза, было все равно и...
Матвеич появился из подсобного помещения, неся в руках кроссовки и журнал выдачи.
-Распишись в выдаче, - скомандовал он. Сергей расписался и на стол складского прилавка легли... чёрные больничные дерматиновые тапочки с тремя лентами символики «Адидас», наклеенными с двух сторон лейкопластырем.
-Твоё! - скомандовал Матвеич.
Всеобщий хохот заполнил помещение, смеялись все, кто стоя, кто с проседью. Сергей радовался хоть и меньше всех, но тоже подхихикивал, оценив виртуозно исполненный розыгрыш. У этих ребят с юмором было все в порядке.
Директор вообще очень любил розыгрыши, будто только за этим сюда и ехал, и вожатые, словно накачанные его юмором, тоже не отставали. Розыгрышами увлекались практически все, но строго в свободное от обязанностей время, хотя и там бывало.
Часть 4
Вечером в отряде у Андрея уже о «кроссовках» конечно знали все, хоть и не все участвовали в том для Сергея не совсем забавном мероприятии.
-Мы тут вечерами в марьяж играем, давай с нами. Не бойся, этот без кроссовок, - с улыбкой, почти смеясь сказал Андрей.
- Да я не умею,
- А мы научим.
Втором вожатым был Гена, немного полноватый, лет тридцати мужчина с задорными глазами карточного игрока. Что оставалось, как не согласиться: где двое играют, там и третьему не отставать. И они втроём засели. Игра Сергея увлекла, втянула и до четырёх утра без устали в азарте с шумом, смехом, ребята провели время незаметно для себя.
-Мне же в восемь подъём трубить, все, мужики, давайте спать, - Сергей опомнился.
- Да ладно, отоспишься днём, - сказал Андрей и Гена поддержал его:
- Серёг, самый интерес, давай!
И они продолжили до утра.
Утром с осоловевшими глазами Сергей поплёлся давать горн.
-Вставай, вставай, подушки заправляй, - в унисон бессловесному горну пропел Сергей. Лагерь просыпался и вслед ему звучал горн на зарядку, а затем на завтрак, в столовую, куда с охотой поспешил Сергей.
-Серёжа, давай к нам, - это Оля, старшая пионервожатая,с вьющимися распущенными русыми волосами звала его, и он сел за её стол.
-Ты что будешь сейчас делать? Лагерь на речку уедет купаться, давай с нами, - предложила Оля, заканчивая завтрак, и трудно было отказаться, ведь она смотрела на него такими нежными глазами.
-Да, хорошо, я только переоденусь.
-К десяти к кошкиному дому подходи, ладно?
-Ладно, - и влюблённые часы затикали.
Двухэтажное деревянное строение барачного типа здесь называли «кошкиным домом», назвал так кто-то и когда-то, никто не знает, просто кошкин дом и всё. Первый этаж его занимали подсобные помещения, туалет, душ, какие-то рабочие помещения, а все жилые были на втором.
И в десять они, взявшись за руки, почти прижавшись друг к другу, зашагали на пляж. Сергей не знал, что она была замужем, что он был просто Олиным увлечением, её забавой, игрушкой и что не будет даже поцелуя, ей будет просто хорошо с ним, таким молодым, красивым, но мальчиком, а не мужчиной. Все это он узнаёт позже, а пока они шли на пляж, и он влюблялся на ходу, хоть она была и старше, но ведь ненамного и это даже совсем не важно.
«На пляжу я не тужу», там жизнь своя и все время кто-то кого-то высматривает. Пионер пионерку, вожатый вожатую или наоборот, что бывает чаще, если мужчина того стоит.
Андрей был в поле внимания, высокий, жилистый, с низким веселым голосом и девушки, то есть вожатые, других тут не было, постепенно им увлекались. Анжела, вожатая четвёртого отряда, рыженькая девушка, не назвать красивой, но обаянием не обделена, пока дети купались под надзором дежурного физрук с увлечением разглядывала Андрея.
-Андрюш, привет, - Анжела пошла на приступ, - Как дела, ты вечером как, не хочешь зайти к нам? Мы пойдем на танцы, может, присоединишься, не пожалеешь. На Андрея она не произвела того впечатления, что производят девушки, которым невозможно отказать. Все в ней было вроде хорошо, но присутствовала какая-то неуловимая неказистость, она-то и была причиной, по которой Андрею она была не очень, чтоб крутить роман. Тут были девушки поинтересней, и цепкий глаз Андрея уже нашёл предмет для флирта,а Анжела никак не вписывалась в его планы.
-А ты с кем идёшь? –поинтересовался Андрей.Если с Катериной, Андрей пошёл бы точно.
- С Катюшей, вожатой первого отряда. А ты что, с ней знаком?
- Пока нет, но можно и познакомиться, - Андрей зарделся от такой удачи.
- Ну все, замётано, ты заходи тогда за нами, там ещё один вожатый будет и в четвёртом часу пойдем, ладно? И Анжела, уходя с пляжа развязной походкой, изо всех сил пыталась завлечь Андрея собой.
«Так, конкурент, не привыкать, не в первый раз», - подумал Андрей,провожая безучастным взглядом старательно выхаживающую только для него Анжелу. Он знал: когда он включал всю свою веселость и напористость, ни одна девчонка не могла устоять.
- Я уведу ее, - Андрей уже всецело мыслями охаживал, как там она сказала, Катюша? - Это мне нравится, - Андрей прилёг на топчан, закрыл глаза и уже оказался в вечере на медленном танце, где он держал в объятиях Катюшу.
Часть 5
Горн на обед и тихий час. Сергей спал как убитый, а вечером опять светил марьяж и бессонная ночь. Но ещё раньше по программе были танцы. Сергей подключал магнитофон с репертуаром, прямо скажем не богатым, к акустическим системам, стоящим на;маленькой сценической площадке, и звук музыки слышен был на весь лагерь. Колонки играли ритмичную западную музыку, людей ещё было мало, а те, кто был, сидели на стульях, расставленных по всему периметру танцзала, смотрели на вновь прибывающих. Зал понемногу заполнялся, становилось шумно и какие-то девочки лет двенадцати вышли на середину зала и стали танцевать.
Пришли Оля с Юлей - старшей сестрой-хозяйкой, они забавно смотрелись вместе, одна невысокая и хрупкая, вторая большая и полненькая, как Штепсель с Тарапунькой.
-Серёж, пойдём потанцуем! - под грохот музыки Оле пришлось кричать. Они присоединились к танцующим и зал стал заполняться. И только заиграли Arabesque–«Midnight Dancer», как неизвестно откуда появились трио молодых людей лет по двадцати, явно не из лагеря, две девушки и парень, невысокие и стройные, вышли в центр зала и стали танцевать. Их исполнение танца было столь необычно, что остальные остановились: эти трое приковали все взгляды к себе. Пионеры и вожатые были заведены этими танцорами, многие стали пробовать подстроиться танцевать так же, но ничего похожего или подобного ни у кого не получалось. Как только танец завершился, Оля велела Сергею не включать музыку.
-Здравствуйте, - обратилась она к танцорам, - Меня зовут Оля, я здесь старшая пионервожатая, а как вас зовут?
Ребята представились, и она снова обратилась к ним:
- Откуда вы здесь появились?
- Музыка, - ответили трио.
-Вы так великолепно танцевали, нельзя ли вас просить нас научить так танцевать? - попросила Оля.
-Да, конечно, мы с радостью покажем вам, вставайте рядом с нами и давайте вместе.
И зал как по волшебной палочке стал разучивать этот танец, но отточенные движения ребят поразительно отличались от неказистых движений всех остальных.
Так продолжалось минут десять, затем ребята попросили включить музыку и зал затанцевал под Arabesque. Сергей смотрел со стороны и до упаду хохотал. В зале танцевали лебедь, рак и щука. Этому надо учиться, иначе выглядишь как самосвал на льду.
И все же вечер вышел замечательный и необычный, все получили что-то хорошее, отчего настроение присутствовавших было на большом подъеме. И в последующие танцдни было чем заняться.
Часть 6
В лагере была художественная мастерская, должен же был кто-то рисовать стенгазету, плакаты и прочую дребедень столь необходимую в лагере. Это делали двое. Одного звали Владимир Тюбиков, это не шутка, это его фамилия по маме. Тюбиков был немолод, рыжеват и все время улыбался. А второй, чьи руки называли «золотыми», любил что-нибудь творить, особенно из папье-маше, - Иван. И он сотворил, сотворил скелета в полный рост и как подобает настоящему скелету, он даже звук костей воспроизводил, стоит лишь тряхнуть его. Его и тряхнули.
-Олечка, ты к себе идёшь? - Иван встретил Сергея с Олей, шедших в кошкин дом.
- Да, иду к себе, а что такое Вань?
- Позволь мне проводить тебя и пред тобой раскрыть дверь, мне поухаживать охота за тобой. Серёжа, Вы не будете против? - они подходили к входной деревянной двери кошкиного дома.
-Что-то тут не так, - заподозрила Оля, - Вань, в чем дело? - с улыбкой на улыбку вопросила Оля.
Иван сделал вид, что хочет открыть первым перед ней дверь, но Оля, заподозрив неладное, подлетела к двери и рванула ручку на себя.
Истерический визг, мгновенно сменившийся хохотом: в арке дверного проема висел скелет, а за ним стояла Юля и тоже смеялась над удавшимся розыгрышем.А скелет от открывшейся внезапно двери, к которой он был прислонен, вдобавок ко всему загремел костями и как-то по смешному наклонил вбок голову, за которую был подвешен.
- Засранцы вы, - Оля и смеялась, и злилась одновременно, её так удачно разыграли.
*           *            *
А в это время в корпусе четвёртого отряда, Анжела, расстроенная отсутствием внимания к ней Андрея, но не теряющая надежды на него, как на мужчину, пока Андрея и его напарника Гены не было дома, забралась в их комнату, которую никто и никогда не закрывал. Анжела вынула вещи Андрея, что смогла найти, коих немного было и понесла в туалетную комнату, где стоял большой продолговатый металлический таз с водой. Собранные вещи пихнула в этот таз и поскорей постаралась убраться из корпуса. Но была замечена возвращающимся Геной, который увидел убегающую от корпуса Анжелку. Следом пришёл и Андрей, он только ушёл от Катюши.
-Слушай, что-то тут сотворила Анжела, - Гена повернулся к подошедшему Андрею.
- С чего ты взял? - удивился Андрей.
- Уж очень быстро она отсюда уносила ноги.
-Посмотри в комнате, а я в туалет схожу, - Андрей направился по коридору в туалет. Тазик в центе комнаты красноречиво сообщал владельцу замоченных вещей, что мы все - мы тут плаваем.
-Андрюх, тут вроде все на месте, вот только я твоих вещей не вижу, - Ага, они все в тазике, там в туалете, - и он указал рукой в том направлении.
-Я на неё не реагирую, на ее заигрывания, и она так решила насолить. Ну ладно, - Андрей призадумался, как бы ей эту пакость возвратить.
После обеда, пока шёл тихий час и дети спокойно почивали в своих уютных кроватках, их вожатые творили, что хотели.
Андрей пришёл к Анжелике и Кате с приглашением прогуляться. Девушки, проверив спящих детей, отправились с Андреем.
-Какие на вечер планы? - поинтересовался у девушек Андрей.
- Андрюш, вечером пойдём на танцы? - откликнулась Катя.
- И я с вами пойду, - Анжела от Андрея никак не хотела отставать.
- Давайте к нам зайдём, у Генки есть сгущенка, мы вас угостим, - предложил Андрей.
- Охотно, - ничего не подозревая, девушки к Андрею в гости поспешили.
Как только подошли к двери вожатской, Андрей Анжелу взял на руки, оставив Катерину в замешательстве.
-Какая ты легкая, прямо куколка, - Андрей внес Анжелу в дом, и та на руках у него растаяла, приобняла за шею.
А он ее понёс по направлению к туалетной комнате. Катя наблюдала с ревностью за Андреем, уносившим ее подругу.
Вдруг в туалете что-то плюхнулось, загромыхало и мокрая Анжела с кривой улыбкой на лице, пронеслась мимо Катерины:
- Взял и кинул меня в таз, - пояснила она с достоинством уделённого все же, хоть и таким образом, ей внимания.
- Тань, заходи, - Гена любезно пригласил Катюшу в комнату, за ней зашёл и Андрей.
-Представляешь, она сегодня пока нас не было, по-тихому прокралась к нам в комнату, собрала все вещи Андрюхи,бросила их в таз с водой и удрала, - поведал мокрую причину Гена.
-Ген, угости девушку сгущенкой, у тебя там есть, - попросил Андрей и Генка открыл банку.
- Я вас на часок покину, мне надо бы кое-кого навестить, - и Гена закрыл плотно за собою дверь. Андрей подсел к Кате, обнял, она обратила взгляд свой на него и долгий поцелуй оставил их одних на целый час.
Часть 7
Между пионерами второго отряда, между девочками и мальчиками произошёл разлад. Самые симпатичные девочки стали гулять с ребятами из первого отряда и мальчикам, что имели на них виды, это не понравилось. Мальчики в первом отряде на год старше и девчонки увидели в этом перспективу для развития отношений и возможно после возвращения домой, где можно было бы и продолжить отношения.
Вечером, когда второй отряд спал, Катя, красивая брюнетка, девочка с высоким самомнением, разбудила подругу,
-Оль, вставай! Кирилл, Женька и Олег нас звали погулять, я сказала, что мы придём. Ну что, давай вставай!
-Угу, - пробормотала Оля.
Оля, светло-русая девочка, подружилась уже с Олегом из первого отряда и хотела с ним встречаться, поэтому тихо встала и начала одеваться. Услышали их и другие девчонки, что не спали.
- Вы куда?
- Спите, - велела Катя, но поднялась ещё и Аленка, сказав:
- И я с вами.
- Ладно пойдём, - согласилась Катя, и троица девчонок незаметно и тихо шмыгнули в коридор, а затем на улицу.
В беседке, стоявшей между корпусами отрядов, трое мальчишек уже дожидались своих ненаглядных, но то, что их будет тоже трое, стало для них приятной неожиданностью. Кое-кто из них покуривал, ночные запретные вылазки кружили им головы.
Через пару дней о том узнали мальчишки второго отряда, те кого дразнили девочки, называя малышами. И мальчики оказались не промах.
Днём, когда весь лагерь отправлялся на речной пляж, загорать и купаться, трое делегированных мальчишек второго отряда, во главе с Антоном, незаметно для отряда, пока все барахтались в воде или нежились под солнышком, вернулись в опустевший лагерь.
Одно окно спальни девочек второго отряда было открыто, как раз рядом с водосточной трубой, по которой отважные мальчишки, один за другим, очутились в спальне.
- Егор, давай вещи Кати, Оли, Алёны побыстрей, - скомандовал Антон.
Егор, открыл гардероб, а там вещи всех девочек:
- И как тут разберёшь, где чьи?
- Тогда связывай все подряд. Пашка, а ты привязывай к карнизам, - Антон молотком, прихваченным с собой, забил дверь гвоздями.
Вдруг кто-то снаружи попытался войти, дверь задергалась, раздался девичий голос:
- Катенька, это я Варя, открой пожалуйста.
Мальчишки ястребами ломанулись к окну и вмиг, так же по трубе спустились на землю. И уже через несколько минут, как ни в чем не бывало с отрядом барахтались в реке.
-Ну как? - мальчишки отряда с осторожностью подпольщиков-заговорщиков по одному, проплывая мимо Антона, задавали один и тот же вопрос.
Все, по мнению ребят, было сделано быстро и здорово, но почему-то возвращаться в лагерь было боязно, тряслись поджилки. Разрядка произошла после обеда, когда открывать заколоченную дверь пришлось вызвать кладовщика Матвеича.
Мальчишки второго отряда, наверно родились в рубашке. Матвеич оказался своим парнем и отперев дверь, перед лицами вожатых и девочек, столпившихся кучей в коридоре, громко расхохотался. Всем было интересно увидеть, что же там смешного, а Матвеич заливался таким заразительным смехом, что волей-неволей, засмеялись все остальные. В комнате от карниза к карнизу, были развешены вещи, связанные узлами и аккуратно накрытые сверху пионерскими галстуками.
Пришёл Тереня со старшей пионервожатой Ольгой.
-Оля, - громко, чтоб было слышно всем, - Разберись в случившимся и доложи мне сегодня же, - еле сдерживая смех, чуть не бегом удаляясь, повелел Тимофеевич.
А вечером, когда лагерь ушёл на танцы, громче всех смеялись мальчишки, вспоминая, кто какую видел задницу, пролезая по водосточной трубе, как Егор копался в гардеробе и как раздался стук в дверь, ошеломивший их своей неожиданностью и прочее, и прочее, и прочее.
Ночные выгулы девчонок второго отряда были сорваны, о них узнала Ольга, о чем и доложила Евгению Тимофеевичу.
Часть 8
Оля застала Серёжу в радиорубке, он почти спал, сидя за столом, уронив голову на руки.
-Серёжка, доброе утро, ты что, спишь?
-Да, я спать хочу, я постоянно не высыпаюсь, мы каждую ночь играем в карты до утра.Они потом спят днём, а если я днём лягу, просплю все горны.Ведь ритм лагеря зависит от моей работы, ион будет нарушен по моей вине.
-Переезжай сюда, в радиорубку, поставим тебе здесь кровать и спи на здоровье, - предложила Оля.
- Знаешь, неплохая идея, а где взять кровать? – засомневался Сергей.
- Пошли завтракать, а после этот вопрос я решу.
- Здорово, - оживился Сергей, никак не ожидая, что все так просто.
-Серёж, у нас в шестом отряде объявился вундеркинд, это я так, образно, а вообще надо бы сходить послушать, - сообщила Оля.
- Это ты о чем, Оль?
- Там один мальчик подражает Маврикиевне с Никитичной, ну этим, ты знаешь, бабкам-юмористкам. Алексей, вожатый из шестого, говорит, что это совершенно бесподобно.
- Очень интересно, тогда надо бы сходить к нему.
- Да, только это не его мальчик, у него девочки, а мальчиками заведует Женя, вот к ней и пойдём, сегодня непогода и выезд на речку отменён, так что, давай доедай и пойдём – предложила Оля.
- Ага, чай только допью...
                 *            *           *
-Послушай, Жень, ты слышала маленького Серёжу? – сходу задал вопрос Алексей, вожатый шестого отряда.
Женя отрицательно покрутила головой.
- Не-е-е-т!? - то ли с удивлением, то ли с возмущением, почти пропел Алексей, - Тогда советую, послушай,
- Ну мне говорили ребята, что он пародирует Веронику Маврикиевну и Авдотью Никитичну, но я не придала значения, - начала оправдываться Женя.
- А зря, ты сначала послушай, а выводы сделаешь позже, - Продолжал настаивать вожатый.
- Ладно, Лёшь, прислушаюсь к твоим словам.
Евгения, вожатая шестого, самого младшего отряда, по меркам пионерлагеря была не молода, ей было за тридцать. Непривлекательная, но очень добрая женщина и как раз тот случай, когда человек был на своём месте.
- Жень, привет, - Оля, постучав в дверь, зашла в вожатскую, - Жень, тут слухи до нас дошли о Серёже Киреева,
- Ты..., - решив сначала, что Ольга не одна, тут же поправилась, - Вы..., тоже хотите его послушать?
- А почему тоже?
- Да только что Алексей, мой напарник, мне посоветовал сделать тоже самое и я как раз собиралась пойти и попросить его... ну, это... ну, выступить передо мной, - Женя немного смущалась.
- Как мы вовремя, - Оля засияла от радости, - ну что, пойдём вместе, а где он сейчас?
- Должен быть наверху в спальне.
Они поднялись на второй этаж, Серёжа с другим мальчиком играли за столом в шашки.
-Здравствуйте, ребята - поздоровались вошедшие.
- Здрасьте, - ребята оторвались от шашек и оробевшими глазами смотрели на пришедших взрослых.
-Это Серёжа и Алёша, - представила мальчиков Евгения. Они видели, что дети несколько напряжены и нужно было как-то это сгладить.
-А во что вы играете? - задорным тоном начала Оля.
- В шашки, - ответил Серёжа.
- И кто выигрывает?
- Алёша, - вздохнул мальчик.
- А можно я с вами сыграю?- вдруг предложила Оля.
- А это как? - вдруг оживились ребята.
- Я вам по секрету скажу, я здорово играю в шашки. Поэтому давайте так: вы играете вдвоём против меня одной, ну что, пойдёт?
- Ага, - и ребята дружно принялись расставлять шашки на доске.
Пока они играли, Сергей с Евгенией завели непринужденный разговор, в общем ни о чем, главное, чтоб ребята к ним привыкли и не вызывало чувство принужденности их присутствие.
-Мы выиграли! - захлопали в ладоши от удовольствия ребята и Ольга смеялась, поздравляя их. Она их лестно похвалила, говоря о том, какие они молодцы и на этой волне завела с Серёжей разговор о его таланте.
-Серёжа, а это правда, что ты можешь как Маврикиевна с Никитичной?
- Хотите покажу? - с охотой отозвался Серёжа и, не дожидаясь ответа, приступил к монологу с должным настроением.
-Вероника Маврикиевна, - да-да, - говорят у тебя сегодня день рождения, - и не говорите, так уж получилось, - и он рассмеялся точь-в-точь, как артисты, и продолжал...
-Надо отвернуться и слушать, - тихо, чтоб другим не слышно было, предложил Евгении Сергей, - не видя мальчика, создаётся невероятное сходство, будто это не он, а те из телевизора.
Лишь он закончил, секундная тишина и все захлопали в ладоши.
-Вот это да, - поразилась Оля.
- Ну ты даёшь! - воскликнул Сергей, лишь Женя молча улыбалась.
-А что, если ты выступишь перед всем лагерем, - вдруг предложила Оля, - Представляешь, как настоящий артист.
Заманчивая перспектива, но Серёжа не готов к такому неожиданному повороту:
- Я перед друзьями только..., не знаю, мне страшновато.
- Ну, если ты боишься, начни сначала как бы со спины, от всех отвернувшись, ну а по мере привыкания, все будут смеяться, слушая тебя и тебе будет уже на \много легче,тогда ты сможешь повернуться. Ну как попробуем?
Серёже было и страшно интересно и просто страшно, ведь такой огромный лагерь и все будут на него смотреть.
-А хочешь, я с тобой там рядом буду и тебе не так страшно будет, а? –предложила Оля и Серёжа закивал в ответ, - Тогда через три дня мы организуем твоё выступление, хорошо?
Серёжа кивнул.
- Ну а у тебя будет время подготовиться, а я буду тебя постоянно навещать, и мы будем с тобой об этом чаще говорить, хорошо?
- Ага, хорошо, - уже вполне уверенно он ответил.
Часть 9
Вечером после отбоя Сергей провожал Олю домой в кошкин дом. Оля была воодушевлена грядущими событиями, словно возвышаясь тем, что предстоит это именно ей, а не кому-то другому.
-Как думаешь, не испугается выступать перед всем лагерем?
-Я бы, наверное, не смог, как-то страшновато, - произнёс Серёжа.
- Ты боишься? - удивилась Оля.
- Я представил себя на его месте и мне стало страшновато.
- Дурачок, - засмеялась Оля, - Я ведь с ним рядом буду на сцене.
Они шли, взявшись за руки, на улице спустились сумерки, лагерь затих в ожидании ночи и Сергей обнял Олю за талию, она не противилась. Сердце его затрепетало, заколотилось чувством ещё не ведомым. Он больше не мог произнести ни одного слова, подавленный чувствами и нежным взглядом Оли, направленным на него. Она улыбалась улыбкой женщины, знающей своё дело.
Так они подошли к двери её жилища, Сергей попытался поцеловать её, она ловко вывернулась из его рук и сказав звонко:«Пока!», растворилась за дверью, и в дополнение ошарашенному парню из-за двери донеслось:«До завтра, Серёжка».
Постояв некоторое время в недоумении, ничего не поняв и лишь с надеждой на «завтра», Сергей неспешно пошёл в свой новый дом, называемый радиорубкой.
                  *            *            *
Мастерская Тюбикова заработала в полную силу, готовился большой плакат о выступлении Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны в исполнении пионера шестого отряда Киреева Серёжи. Событие было столь значительным, что вожатой Евгении пришлось присматривать за любопытствующими, желающими познакомится и пообщаться с исполнителем, чтоб оградить от испуга и разного рода неожиданностей, связанных с предстоящим выступлением.
В день выступления Оля проявила максимум спокойствия понимая, что ее настроение и беспокойство может перекинуться на Серёжу, и он, почти все время державшийся за ее руку, стал успокаиваться. Оля старалась как можно больше разговаривать с ним, тем самым как бы передавая ему свою уверенность, с улыбкой и смехом, говоря ему о том, что это будет здорово и очень весело и что он молодец и делает такое большое и ответственное дело, за что ему будут благодарны.
И к началу выступления Серёжа уже не испытывал страха и даже наоборот, желал, как можно быстрее приблизить этот миг - миг выступления.
Когда они вышли на сцену, зал был полон, пионеры и их вожатые со всех отрядов занимали отдельно наставленные стулья.Все веселились, обсуждая предстоящее выступление.
И все же, когда Серёжа, державшийся за руку Оли, увидел такое море людей и множество глаз, смотрящих на него, почувствовал, как к нему стало возвращаться то неизведанное волнующее его чувство непреодолимого страха.
-Здравствуйте дети, сейчас Серёжа Киреев прочитает вам монолог Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны!Давайте поприветствуем его, ведь он первый раз выступает перед такой большой аудиторией и несколько волнуется – представила юного артиста Ольга.
Она усадила его на стульчик, дала в руку микрофон, сама села напротив, боком к залу:
- Представь, что тут только мы вдвоём и рассказывай для меня.
И действительно, Сережа, несколько успокоившись и глядя в ее веселые глаза, ещё пока робко начал монолог. И по мере выступления, он обрадовался своему голосу, такому необычному, лившемуся из динамиков звуковых колонок, стоящих на сцене, и по смеху в зале, стал понимать, что все у него получается, повернулся лицом к залу и, видя смеющихся людей с такой радостью смотрящих на него, воодушевился и выступление пошло, как по «маслу».
После выступления, вожатые и дети подходили к нему, поздравляли с дебютом, говоря о том, какой он молодец и как это было здорово, и что ему позавидовали бы те самые артисты кого он представлял.
Оля после концерта повела Серёжу в его отряд, где мальчишки стали со смехом обсуждать его выступление. И только после этого Оля оставила его и, преисполненная чувством выполненного долга, предовольная собой, что ей все удалось, направилась к Сергею, ожидавшего ее. Ведь ей было с кем все обсудить и поделиться переполняющими её чувствами.
Часть 10
До завершения смены оставался всего один день и Сергей, не понимая их взаимоотношений с Ольгой, все же хотел знать, что его ждёт дальше.
А Ольга, ни о чем не задумывалась, она просто упивалась, что рядом с ней такой молодой, симпатичный мальчик и он влюблён в неё, а более ни в кого другого. Она понимала, что это нечестно, но мысль эту гнала прочь, как неугодную и мешающую жить, а жить ей нравилось на полную катушку и чтоб у неё, такой умной было все лучшее, она ведь заслуживает этого. И ей очень нравилось общество Сергея, но есть муж, любимый муж и она честная женщина и не собирается делать ему плохо, а потому с Серёжей ничего не будет.
День сборов, как всегда начался с привычного ритма жизни лагеря и Сергей, завершив серию утренних горнов, снова встретился с Олей за столом, и после завтрака, провожая ее, решил во что бы то ни стало разрешить ситуацию.
- Оль, скажи мне, я пока что никак не возьму в толк, что у нас с тобой за отношения? - спросил Серёжа, по дороге к дому, - Мы с тобой будем и дальше в Москве встречаться?
-Серёжа, милый, я же замужем, ты что, не знал разве об этом или ты хотел, чтоб я была твоей любовницей? - и хитрая улыбка отразилась на её лице.
- Ты замужем?!–поразился Сергей.
Ну да, а ты удивлён? О том все знают, я думала, и ты тоже, а получается, что ты не знал? - неподдельное удивление застыло на её лице.
- Нет, - робко проговорил Сергей, - И мы в Москве не встретимся? - его надежды таяли как снег.
- Ну почему же, я с удовольствием с тобой увижусь, познакомлю тебя с моим мужем.
«Того мне только не хватало», - пронеслось в голове Сергея, но сказал совсем другое:
- Хорошо и я рад буду познакомиться.
Ладно, мне пора, нужно собираться. Встретимся в автобусе, - и Ольга скрылась за дверью.
-Андрюх, здорово, - Сергей увидел Андрея с Геной.
- Привет, - Андрей с Геной, так же, как и весь лагерь готовились к отъезду.
- Ты знал, что она замужем?–прямо задал вопрос Сергей.
- О, ты просветлел, - Андрей был весел, как всегда, он не рассматривал лагерные отношения серьезно, а смотрел на все такое, как на шуры-муры в пионерлагере, - Ты что расстроен?
- Ну да, я надеялся, что она будет со мной.
- Брось, - посоветовал Андрей, - Это ж пионерский лагерь, здесь все это как-то не серьезно, я сначала тоже думал, что будет что-то, а когда приехал домой, все вдруг как-то изменилось и что казалось здесь важным, там все это стало ни к чему. И у тебя так будет, не переживай, все пройдёт и это тоже.
Слова Андрея навели в голове Сергея какой-то порядок, вдруг стало просто и легко и та обида, нанесённая Олей, ушла, совсем ушла. А в радиорубке его ждали вещи, его вещи, и пора было присоединиться к отъезжающим.
             *           *           *
Смена подошла к окончанию, в день перед отъездом, в столовой за прощальным обедом директор лагеря поздравил всех с завершением смены, пожелав встретиться вновь с подрастающей молодежью.
Последний горн на отбой, прозвучал как прощальный, и Сергей, окинув свою радиорубку последним взглядом, даже не присев на дорожку, подхватив вещи, направился к ожидавшим автобусам.
Собравшиеся дети с чемоданами и сумками в руках, пошли занимать места в автобусах, согласно своим отрядам.
И только сейчас то тут, то там стали слышны всхлипывания, и глаза многих детей наполнились слезами по той чудесной и интересной жизни, наполнивший их в эту короткую летнюю смену.
А кто-то радовался, что смена подошла к концу и он или она наконец вернётся в свой долгожданный домашний очаг.
До новых встреч, мой пионерский лагерь памяти!

Один человек, а точнее мужчина, а ещё точнее рыбак, мечтал поймать огромного сома. И так эта мечта вошла в его сознание, что стала навязчивой идеей и он стал все чаще и чаще задумываться о том, где и как, возможно ее осуществить. И не нашёл ничего лучшего, как Всероссийский рыболовный рай, то есть Астраханская губерния.
Долго ковыряясь в интернете с выбором места, где чаще всего попадаются сомы, не долго раздумывая и выбрав базу, собрал все свои удочки и тут же прямиком, отправился на одну им выбранную базу Нижней Волги.
Являясь руководителем базы, я много чего повидал, но этот человек меня поразил.
-Я бы хотел у вас поймать сома, - так без лишних разговоров и по делу.
Я сказал что будем рады, что есть свободный дом и можно приезжать. И через два дня он был у нас. Лишь узнав о том, что звать его надо Агафонычем и что цена значенья в не имеет. Был лет пятидесяти, выше среднего, худой, поджарый.
Арендовав лодку с мотором, прихватив с собой кучу воблеров, отправился бороздить Волжские просторы.
Спиннинг Агафоныча торчал из лодки, мелко подергиваясь от игры воблера, прочесывавшего речное дно. Судак, щука и прочая рыба, стали неотъемлемой составляющей его рыбалки, но не чувствуя нужды в этакой рыбе, он их всех отпускал, заботой его был сом и ничего более.
В ресторане где он ужинал, познакомился с такими же двумя рыбаками, сидевшими за соседним столом, только в отличии от него, они ловили все в подряд, за исключением мелочи.
-Агафоныч, - заговорил один из них, - В прошлом году, мы были на другой базе и там был один мужик, он тоже ловил только на троллинг, он был новичок в рыбалке и мужики что были с ним, взяли и пошутили, приколоться значит решили. Там в ресторане на барной стойке висел здоровенный воблер, администрация базы его повесила как трофей, весь такой потертый, боевой вообщем, - Тимофей замялся на мгновенье, увидев что-то за окном, - А что дальше?, - уже с каким-то волнением заинтересованно спросил Агафоныч, - А ну,  те мужики ему и говорят, ты мол купи у них вон тот огромный воблер, что висел на барной стойке, как трофей и сома поймаешь, - положив вилку в тарелку, продолжал Тимофей, - Они его не продавали, но он был настойчив, они сдались и он взял да, купил и ушёл с ним на рыбалку, а мужики так расхохотались, типа окромя коряг ни хрена не наловит или оторвёт где-нибудь, - И что? - заерзал увлечённый рассказом Агафоныч, - Вместо коряги он сома на пятьдесят шесть килограмм припер, как потом взвесили, - продолжил уже Пётр, - И все на базе уже над советчиками смеялись, мол посоветуйте нам воблерка на окунька, ха-ха...
И тут Тимофей говорит, - Вон у них в снастях на продажу воблер тоже большой, не хочешь? - А что, а вдруг?, - вставил Пётр.
Агафоныч, увлечённый поглощением ужина, ничего не ответил. Он съел две тарелки макарон с двумя котлетами, салат, теперь перекинулся на блинчики. Ел он быстро, словно голодал Бог знает сколько,
- Пожалуйста, подайте ещё блинчиков, - просил он официантку, уносившую две пустых тарелки.
- Он же лопнет, - подумал Пётр. Действо, происходящее за соседним столом, заинтриговало его, он удивлялся, сколько же он ещё съест.
- А можно ещё штук пять, а лучше десять, - прокричал он вслед удаляющейся фигуры на кухню, - И не забудьте к ним сметаны.
- Ты только посмотри, - шепотом проговорил Пётр, обращаясь к приятелю, - Он худ, а сколько ест, это не реально, - Тимофей отложил вилку и уставился на Агафоныча. А тот, даже не взглянув на удивленных людей, приступил к новой порции, только что принесённых блинчиков. И со скоростью набирающего газ автомобиля, он сметал половину принесённых блинчиков.
- Если этот Суходрищев съест это все и не умрет, умру я, - шептал Тимофей. - Ты только посмотри, половины кипы уже нет, он так и остальное смолотит, вот так, да-а-а!, - пропел Пётр. И Агафоныч с аппетитом, умял и вторую половину кипы.
- А что у вас на десерт, к чаю?, - Агафоныч раздумывал, не взять ли ещё блинчиков, но решил удовлетвориться десертом с чаем, а там видно будет.
- Есть пирожки с мясом, повидлом, есть торт, эклеры.  Полакомившись двумя пирожками, кусочком торта и эклером с чаем, Агафоныч, поблагодарив приятелей соседнего стола, застывших с удивленными ртами, за рассказ с воблером, расплатившись за ужин и совет, быстрым и уверенным шагом проходящего с горделивым видом мимо них, направился на простор из-под потолка под вечернее небо.
Долго ли, не очень, он бороздил речные просторы, только к вечеру следующего дня, ожидаемых известий от него не поступило и как он отрыбачил тоже не известно. И сома в его исполнении пока ни кто не видел. Только, как рассказывала повар, готовить ей приходилось для ужинов, пока он рыбачил в окрестностях базы, очень много. Ей ещё ни разу не доводилось столько готовить для одного человека.
И хотя сом не был пойман, Агафоныч не унывал, ведь как известно, надежда умирает последней.

Но в этот день, он решил, раз не идёт к нему сом, как прочитал в какой-то образовательной литературе, надо отпустить ситуацию, решил ловить местного карася. Говорят он хорош и вес не малый, и вкус отменный, и боец - попробуй вытащи!
Наварил отменной чисто-белой перловки по своему рецепту. Отлогий берег базы с шести-восьмиметровыми глубинами, подходили, как нельзя лучше. И соседей немного и есть места, куда пристроить зад свой. Карась ему не нужен был и поэтому ловился на ура. За полчаса, пол ведра. Соседи глаза пялят, у кого один, у другого два-три, а этот одного за одним вынимает.
- Отдам на кухню, - он подумал.
Один другому,
- Поди узнай, на что ловит.
Рядом с Агафонычем пёс пристроился нужду справить, местный, базы пёс.
- Места другого не нашёл, - возмутился Агафоныч.
Видит мужик к нему идёт, - Разведчик идёт, на что ловлю узнать, - с понятием подумал Агафоныч, а сам подгрёб к себе навоз собачий.
- Здорово, - мужик с интересом смотрел на Агафоныча, тащивший очередного карася. Сняв с пустого крючка рыбу, Агафоныч сделал шарик из навоза и закинул в воду.
- Это что ж за наживка такая?,
- На, - лишних слов не говоря, отвалил ему пол кучи Агафоныч. Мужик схватил наживку и обратно ходу,
- Только скатывай как следует, чтоб в воде не развалился, - прокричал ему в догонку Агафоныч.
Мужик в ладошках тот навоз катал-катал, катал-катал, вроде уплотнился, руки все в навозе, зато доволен. Будет рыба! Закинул, ждёт, но не клюёт карась.
Кричит мужик, чтоб Агафоныч слышал,
- И на твою он не клюёт.
Ответ сложил всех пополам,
- Наверное, наелся.
Пришлось ноги уносить.

Утро конца сентября, затянулось легкой пеленой хмурого неба, не грозился дождь и не пробивалось солнце. Самое время для сома, так гласит литература, коей был напичкан Агафоныч.
Глотнув горячего чайку, пока утро не сбежало, загрузился в лодку и четко по намеченным местам, где по всем прикидам, ждут его сомы. Лодка резала волну, вдохновеньем заряжая, настроенье хоть куда, ну, думал, сом сегодня точно будет. Вынув спиннинг, размотав с наживкой леску, дном откликнулась воблера игра. Часы летели незаметно.
И тут воблер что-то зацепил, с визгом прокрутился фрикцион катушки, что-то дернулось, через спиннинг в руку отдалось. Сердце ёкнуло в надежде, что-то крупное на том конце. Лодку к берегу направил, крупного сома, надо с берега брать, где-то прочитал он. И вот уже на берегу идёт борьба, кто кого. Мысль с надеждой, лишь бы выдержала снасть.
Агафоныч на себя, а там обратно,
- Все равно он сдастся раньше, - бодрил себя рыбак.
И та, что на том конце была, сдалась. Он сдвинул с места эту рыбину, она к нему пошла, напряжно, медленно. Он смаковал уже победу, грезил, приедет триумфатором на базу, и место первое его, почёт и уважение, и бесплатное питание, если он решит остаться.
Он от души напрягся, она пошла к нему легче и чуть его не доходя, затопленной коряги ветви вышли из воды.
-Ах, неудача, - он захрипел с досады, - Ладно, речка, не хочешь мне сома давать, я не уймусь, я всё равно его поймаю!, - крепок духом был закал шестидесятых.
- Уж раз задумал, ни за что не уступлюсь, - разозлился Агафоныч. И вынув воблер из коряги, сел в лодку и та надежда, что задором в нем была, опять звала добиться цели.
На реку злясь, поставил тот огромный по рекомендации приобретённый в ресторанном магазине, воблер. И тут ему навстречу идёт катер, там два друга ресторанных, Тимофей и Пётр. Не успели поравняться, как Агафоныч что-то зацепил,
- Небось опять коряга, - и дернул спиннинг так, что воблер вылетел из того зацепа и тут же впился во что-то мягкое, в сравнении с корягой и этот что-то или кто-то, рванул вперёд, против течения, друзья переглянулись,
- Да ты посмотри, сома он все же зацепил, - с завидной ревностью промямлил Тимофей,
- Фрикцион подтяни, - добавил Пётр, услышав шум разматывавшейся катушки, - Помочь?
- Не-е-е-т, - проголосил радостью рыбак. - Ты посмотри, ну везунок, - смеясь друзья смотрели на комичность, идущей против течения лодки, рассекая волну, с выключенным мотором. Агафоныч нелепо стоял в ней с крутоизогнутым спиннингом и будто гнался за убегающим сомом.

Вечер спустился быстро. Темнота наступает в Астраханской области, словно не было вечера.
Агафоныч вернулся поздно, уставший, голодный  и расстроенный.
Пётр с Тимофеем в шумном ресторане рассказывали вновь прибывшим на базу, о видении в виде Агафоныча, уходившем на соме против течения и воблере, приобретённому им по их достославному совету.
- Я ему кричу, мол фрикцион подзатяни, а он его так затянул, что сом в испуге жару дал, и он на глиссер вышел с неработающим мотором,
- Да ладно!?, быть не может, - говорил один, и тут же возразил другой,
- Да может, может, мне друг рассказывал, как сом его из края в край гонял, от берега до берега, он даже спиннинг потерял, не выдержал такого гона, лишь бы ноги унести, попробуй, удержись на лодке, - долго бы ещё рыбацкие байки продолжались, но тут вошёл он, и все притихли.
- Что? - на правах приоритетного друга, вопросил Пётр, вошедшего.
- Ушёл, - слов больше не нашлось у Агафоныча,
- А воблер?,
- Цел, - и Агафоныч сел за отведённый ему столик. С досады он ковырялся в тарелке, словно и не замечая, что в ней лежит.

Но чуть почуяв утро, Агафоныч встал и энергетика нового дня, его заставила забыть вчерашнюю досаду. Надо взять реванш, тем более, что этот день назначен был им быть последним, а завтра нужно уезжать, дела!
Он это место испахать хотел туда-сюда-обратно. Но сколько лодок тут? Отчего? Пять лодок бороздили взад-вперёд, только лишь Петра с Тимофеем не хватало.
Какая-то коряга, вспомнил он, он зацепил ее, рванул, воблер с неё слетел и ..., надо пробовать, искать. И он нашёл её, воблер впился, он рванул и ... Ничего, рванул ещё и воблер выскочил и что-то тряхануло спиннинг. Там что-то было, он с остервенением крутил катушку, лодки подтянулись ближе. Десяток глаз за каждым движением его смотрели, и он достал.
На огромном воблере, на нижнем крючке, висел чуть трепыхаясь, маленький бычок, точно сом, но очень мал, с ладошку.
Смех грохотал, что эшелон грузовиков по мостовой, далеко разносясь по окрестностям реки.
Вечером в ресторане места было мало, было шумно, весело, смех, даже не от смешного. Героем был бычок, а на крючке был Агафоныч.
- Бычок, сними его с крючка, - смех стоял, хоть палец покажи.
Когда он в ресторан вошёл, ни кто на его приход, не реагировал. Но он встал с видом короля, в руках телефон, повёрнут в сторону толпы.
- Что там?, - не давая передышку смеху, устремил свой взгляд Пётр. Смех его стал затихать. Люди начали вставать и вот уже толпа, рассматривала в телефоне Агафоныча с сомом. Сом был хорош!
Девяносто восемь килограмм на подвесных весах.
И я там был и радость пил, и счастлив был со всеми вместе.

-Наши мужчины снова собрались на рыбалку, как тебе? - так начался разговор двух жён, прекрасно понимающих, что есть семейный «отдых».
-А не ты им предложила поехать всем вместе, да ещё и с детьми?
-А почему и нет, хотя бы увидим то, куда они так рвутся. Вторя подумав, произнесла.
-Возможно ты и права, может и правда стоит разок съездить, будем знать куда они мотаются. Такой состоялся разговор двух жён, знакомых друг другу, в силу дружбы их мужей.
Они собрались на рыбалку с нами. Вот так без нас, нас и согласовали.
***
В этот раз мы решили и договорились поехать на рыбалку, для кого-то рыбалка, а кому-то отдых и не очень, с семьями. Три семьи, с детьми, сумками, вещами, без мужчин едут на поезде, а трое мужчин едут на своих авто на двое суток раньше, ставят палатки, разбивают лагерь, встречают своих ненаглядных с поезда и привозят в лагерь бить баклуши.  
Бить баклуши для жён означает, готовить как минимум три раза в день, своим преданным мужьям пищу, кормить безудержно детей, чтоб не пищали и если будет оставаться время на отдых, отдыхали. На том и порешили.
Начало июля, горячее, особенно жаркое время, особенно в Астраханской губернии. Но что может быть пуще неволи?
***
Джип и минивэн сорвались с Московской области неся в себе трёх мужчин, которые уже за ранее предвкушали счастье от предстоящего отдыха и скажу за ранее, он для них таковым и будет. Кто на что заряжен, то и получает!
Итак, трое мужчин заряженные только позитивом, другое не только в мысль, в дуновение ее не допускалось, неслись, неумолимо сближаясь с местом пребывания счастья.
Из заблаговременного разговора по телефону с местной лесничехой, что глава всему на той земле обетованной, выяснилось, что проехать через понтон сейчас по каким-то проблемам не возможно, а возможно только по займищу, через нижний пригород города Ахтубинска, Петропавловку.
Заночевав в пути, друзья в полдень прибыли в обозначенный пригород, в Петропавловку.
Название дивное, а на поверку, всего навсего, обычная деревушка, но с очень большим количеством деревянных домиков, разнообразного состояния. А уж после дивной деревушки, выход на полулесные, полустепные, полупроселочные дороги Волжского займища, накатанные колёсами вдоль великой реки.
Дорога по займищу была не известна, известно лишь направление к месту дислокации счастья и по нему-то и решено было ехать.
Говорят, «не зная броду, не суйся в воду». А как же счастье? Ни каких ограничений, за нами дети, а с ними, женщины!
И друзья прошли всю Петропавловку на вылет и по накатанной дороге, ведущей вдоль все той же величайшей реки Волга, поехали в глубь займища. Дорог в этих лесных степях, что мышей в полях, по какой нужно ехать, загадка и друзья не ведая на какую, что приведёт к любимому месту, свернули, как оказалось, не туда.
И выехали...! Опять в Петропавловку. Только не с той дороги, откуда выезжали на займище, а с какой то другой, и конечно не знакомой.
Вечерело и ночевать опять в машинах не очень то хотелось, и почти не останавливаясь, обсудив и оговорив возможные ошибки с минуту, а может пять,  а может и десять, поняли, где могли свернуть не в ту степь, снова двинулись в тот же проезд, с которого начинали давеча.
***
На пути выезда из пригорода, встала девушка, в короткой мини-юбке, с поднятой рукой, явно желая нам что-то предложить... Мы остановились.
-Ребят, помогите, - в голосе девушки явно слышалось страдание, а не предложение, о котором Вы подумали, - Я выехать не могу. И рукой указала на машину.
Жигули шестерка, не понятно как оказавшуюся в арыке, выложенном бетонными плитами под сорок пять градусов для полива полей, в самом низу, где треугольником смыкаются плиты. А возле машины той, была ещё одна развеселая подруга, приблизительно такого же одеяния и от обеих веяло чудным запахом спиртного, благоухавший, словно парфюм сорокоградусного опьянения.
Машина стояла под углом, левым бортом плотно прижавшись к бетонной плите.
Зрелище впечатляло комизмом и неожиданностью. Девчонки явно не унывали и  бросать машину не собирались, требуя к себе достойного отношения и помощи. И мой друг первым вызвался оказать галантные услуги.
-Фал есть? - спросил мой друг, все тот же Серёга, с кем мы неоднократно вырывались в счастливые места, все в том же галантном тоне.
-Нет, - ответила девушка, - А вы садитесь за руль, может у вас получится выехать, я боюсь?
-Странно, когда я был в таком же состоянии, я ничего не боялся, даже ГАИ, - подумалось мне.
Девчонка была явно не в себе, коль такое выдвинула предложение.
-Если я попробую своим ходом выехать, то по крайней мере от бочины вашей шестерки ни чего не останется, - довод моего друга явно пришёлся в десятку. Девушка призадумалась.
-Машина отца, он убьёт меня, нет надо как-то по другому, - пропела достойнейшая.
-Тогда нужен фал и трактор, вот тогда наверняка можно будет выйти с малыми потерями.
Прозвучало убедительно, помощь наша была отвергнута стальным доводом, уложившим девушек на лопатки и мы продолжили наш сказочный путь, оставив жриц любви в раздумье, где найти трактор или ещё что-то подобное, но с таким же тарахтящим характером.
***
Ту дорожку, на которую мы свернули в прошлый раз, проехали мимо, но и здесь нас ждали неожиданные сюрпризы.
Так как вечерело и дело клонилось к ночи, нам следовало поторапливаться, но не спешно, так мы решили, остановившись и порассуждав, куда же дальше?
Ещё немного покатавшись, мы подъехали непонятно откуда взявшемуся в лесном массиве, словно в сказке, одинокому дому, огороженному высоким деревянным забором, окрашенным в зелёный цвет и хорошо, что не на курьих ножках, хотя как знать, через забор кроме крыши, ни чего не видно.
Мы остановились, решив узнать, как нам проехать к всем известной в данной области, лесничихи.
Баба Яга в нашем возрасте уже не страшна, но то, что нам довелось увидеть, было гораздо интересней, чем в сказке.
Постучав в калитку, ни кто не ответил. Тогда мы решили погорланить.
-Есть кто-нибудь живой, - прокричали мы почти втроем, нам так хотелось, чтоб нас кто-нибудь услышал и поведал нечто вразумительное, в каком направлении и куда ехать дальше, лишь бы не камень с указаниями, на право поедешь, песню запоёшь, на лево к девкам в арык, а прямо все заново, но есть выбор...
И вдруг из под забора с той стороны, после продолжительного молчания, абсолютно пьяный голос, вопросил:
-Че надо? - удивлению и счастью нашему не было предела.
-Мы где? - спросили мы с надеждой на вразумительный ответ и он, непременно прозвучал.
-А где, я? - При всей не комичности ситуации, от хохота мы не могли остановиться. И только нашему главному вожатому достаточно было одного движения ладони, как бы упирающейся в нас, остановить наш смех.
-О, это я у Кольки, тут, - продолжил пьяный голос, после чего послышался звук открывающейся задвижки и перед нами предстал обладатель счастливой жизни независимого человека, удающемуся поспать где попало, даже под забором.
Одет был сей счастливый обладатель неброско, потасканная светлая однотонная рубашка и серые штаны, некогда имеющие возможно чёрный цвет или его оттенок. На голове радости, светло-русые волосы, торчали, как хотели.
-Как нам проехать к лесничихе, мы похоже заблудились? - вопросил наш вожатый.
-А, да то не трудно, - медленно, как бы растягивая слова, молвило счастье. - Езжайте вон в ту сторону, - и он указал рукой направление, - Мимо десятой бригады, - какой такой бригады, кто бы из нас то знал? - А там уже не заблудитесь, главное держаться реки.
С тем наш направленец и откланялся, забота у него появилась, чтоб добраться до Кольки и дальнейший его интерес простирался уже в той непостижимой нам области человеческого бытия.
А мы тронулись в дальнейший путь. Катались всю ночь, утро застало нас ещё в пути, но как бы там не было, видно надо было так покататься по займищу, что проезд, что мы искали, сформировался в наших головах сам по себе. И последующие проезды по займищу, в последующие дни, для нас стали, на раз плюнуть.
***
И вот мы приехали. Иногда даже не понятно, что важней, поездка на рыбалку или сама рыбалка?
Лесничиха нас встретила с радостью, ещё бы, подарки и кое-какие деньги ей были даны, а как ещё, за машинами глаз нужен, хотя какой там глаз, скорей успокоение души.
Накачали лодку, погрузили вещи и в несколько заходов переправили нашу скромную поклажу на другой берег реки, где и разбили лагерь. А на другое утро, двумя авто, мы отправились за нашими родными, коих и удалось встретить с поезда и привезти без всяких злоключений в наш импровизированный лагерь.
Женщин и детей ждал полутораваттный генератор, отнесённый вглубь острова, подальше от лагеря, чтоб своим тарахтением не докучал отдыху любимых. Зато свет и маленький телевизор в вечернее время, привносили неожиданный комфорт на диком береге реки Герасимовка. Семейные палатки, раскинувшиеся подальше друг от друга. И шатёр, где проводились занятия по приготовлению еды.
И рыбалка, и отдых, это же отдых, прошли как один день. И мы, дяди, и дети наши, обловились рыбы. Даже моя дочь...
Сидим в шатре, - Папа, папа, скорей, я не удержу, - кричит дочь. Подбегаю, вижу в ее руках спиннинг изогнутый в дугу, и кто-то на том конце его усердно дергает, дочь неизбежно, переступая с ноги на ногу, с неохотой, но верной поступью, двигается в воду. Выхватываю спиннинг, все оказалось банальней, чем у двенадцатилетней девочки, пятнадцатикилограммовый сомик, не желал сдаваться на все ее уговоры выйти на берег подобру-поздорову. Пришлось приложить свои усилия и уже без уговора, нахрапом выволочить его из его водной обители. Улов такого значения всегда вызывает повышенный интерес, это как приезд Шварценеггера в мозамбикскую деревушку. Тут же воздыхатели, фотографы, журналисты, это же Шварцнеггер, хоть и в деревушке.
Сомик был тут же торжественно препарирован и препровождён в коптильню, после которой проследовал к общему столу, на радость детей, жён и их мужей.
И раз на лягушку попался то самый сом, захотелось таким же образом поймать ещё. Задание детворе отловить среднего размера лягушку, конечно же увенчалось успехом. Дети с нетерпением занялись отловом и конечно преуспели в столь сложном, не побоюсь этого слова, занятии. Следующая, как и предыдущая лягушка, была подцеплена за задние лапки, крючками на леску спиннинга и завезена с лодки в реку.
Непрестанные наблюдения детьми за спиннингом в течении суток, ни к чему не привели. Сом не клевал. Следовало проверить наживку, что и было мной проделано. И каково же было наше удивление, выматав спиннингом наживку, на крючках было...
Лягушки на крючках не было, но обе лапки, за которые была подцеплена наживка, были на месте, но только не лягушка.
-Это тебе, француз, вместо сома, - со смехом проговорил Серёга и неудержный смех взбодрил всех, принимающих в том мероприятии детей и взрослых.
***
Но не буду усугублять рассказами о перипетиях семейного отдыха, скажу лишь, что на наш мужской взгляд, отдых удался и мы были довольны и счастливы.
Наши жёны наше счастье разделяли отчасти: деля кухню, готовить, кто и как умеет, а кто и не очень умеет. Да и женские суждения о счастье на кухне обсуждать не каждой так уж и интересно. Их и так все знают, что тут можно поведать нового?
Главное, что мужья и дети действительно отдохнули, и это действительно главное, а что до тех, кому было что-то не так, то это нравы женского характера, а мы их не исследуем, мы просто их очень любим и делаем все возможное, чтоб они могли счастливо отдохнуть рядом с нами, своими любимыми мужьями.
Но последний день всегда настаёт и он пришёл почти неожиданно, кто же готов к завершению счастья, что всегда коротко. Это когда оно впереди, кажется, что ему нет конца, но как известно, сколько ниточке не вейся ...
Сначала женщин и детей на поезд, и снова расставание, одно хорошо, что без слез, затем назад и лагерь собирать, все перевезти обратно, все уложить в машины.
Прощанье с займищем, лесничихой, со словами благодарности и обещанием вернуться ещё не раз и она конечно безумно рада будет, снова нас видеть, вкупе с нашими капиталами, подарками и чем-то ещё что-то ей нужного, и в путь-дорогу.
Займище уже, как свои пять пальцев, без задоринки и сучка, но если через год опять таким же образом сюда, кто знает, возможно вновь поплутаем. Как знать, как знать?
***
Ахтубинск за спиной, а впереди дорога темной ниткой с изгибами и поворотами, грузовики с их вечным скарбом и малым ходом, кои нам всегда помеха на пути и ночи, что движение замедляют.
Но летняя дорога, только в радость. Последние мгновения свободы, как полёт души от места к месту в те сутки, хоть и устаёшь в пути, а независимость от жизни в которой есть проблемы, на эти сутки исчезают. Наверное поэтому так любят дальнобойщики дороги.
Все было тихо и спокойно на пути к дому, если б не всемогущее НО.
Любимое ГАИ. Почти на середине пути, за мостом через реку Хопёр, на подъеме в гору, тащился грузовик-дальномер. Из нежелания тащиться за ним, сначала мой друг, а за ним и я, через сплошную разделительную обошли грузовик, и конечно же, ну ни как мы не могли ожидать, что на верху подъема, мы так же стремительно, как шли до этого момента, попадёмся в радостные и надежные руки, столь прилежно исполняющих свои обязанности, работников достославного ГАИ (ГИБДД тогда ещё не было).
Толстенький сержантик, рьяно старающийся добиться повышения, если не звания «луйтнанта старшого», то хотя бы новых лычек в погонах, взмахом волшебной черно-белой палочки, привёл действия наших двигателей, в состояние мгновенного замирания.
Взмахом все той же палочки, так как я шёл вторым, оказался ближе к сержанту и был первым препровождён в гаишные Жигули с возрастным капитаном, чинно восседавшим на водительском месте, в руках которого уже был заготовлен специально для такого случая, протокол.
Но мы тоже не пальцем деланные, в кармане заготовлено, тоже кое-что, а именно, удостоверение внештатного сотрудника ГАИ, по которому он обязан сообщить в соответствующий орган или просто отпустить данного нарушителя. Я и предъявил ему, и почему-то, счёл очень странным, что он не был этому безмерно рад. Да, как так?
-А я знаю, что к такому удостоверению, должен прилагаться вкладыш, - с явным ехидством проскрипел он.
-Да, вот оно, - я перевернул удостоверение, на обратной стороне которого под защитной пленкой, находился вкладыш. Как ни охото было капитану, но делать нечего, нужно отпускать, что он и вынужден был сделать.
Я радостный вернулся в свою машину, и только хотел запустить двигатель, как мимо меня с улыбкой потерпевшего, в сопровождении все того же сержанта, продефилировал мой Серёга, указывая мне рукой, что ему явно требуется моя помощь, поддержка, ведь от взмаха волшебной палочки не так просто отделаться. И мы оба оказываемся, у открытого окна водительской двери, за которой восседал, все тот же капитан.
Занятый очередным нарушителем, он с двойным усердием раскладывал на запчасти очередного пострадавшего, вдвойне бойчее обычного, из-за неудавшегося получения штрафа от меня, неохотно оторвал взгляд от уже вновь налаженного процесса осуждения вновь попавшегося штрафника.
-Товарищ капитан, это мой друг, мы вместе едем, - мой довод думалось мне должен быть стопроцентным. - Он что, тоже внештатный сотрудник? - с неохотой капитан все же оторвался от своей добычи и перевёл свой дивный взгляд на нас.
И тут мой Серёга произнёс:
- Да нет, я его вещи везу, - с радостным возгласом, что как ни странно, магическим образом подействовало на капитана или добыча, что сидела справа от него была значимой, но он пришёл к заключению, что от нас лучше отделаться, чем вступать в прения, и кинул нам:
- Да езжайте вы...- и мы быстром шагом, чуть не бегом мы рассредоточились по авто и были таковы.
***
Дальнейший наш путь прошёл, что называется «без сучка и задоринки» и мы успешно прибыли в долгожданные объятия своих возлюбленных, с кем так давно не виделись.
Теперь жены знают места, куда мы так отчаянно рвёмся и не будут столь рьяно удерживать, когда мы снова соберёмся в поездку за очередным счастьем, а оно, не за горами...
С. Родионщина.

Деревня, в которой живет моя бабушка, приютилась на берегу красивой реки, впадающей в Волгу. От нее до ближайшего города не меньше трех часов трястись на стареньком автобусе, кряхтящем и отфыркивающемся на каждом мало-мальски крутом подъеме. От городского вокзала до деревни только по разбитой бетонке, местами перемежающейся участками непонятно, как и откуда появившегося нового асфальта. Уставший старичок автобус на этих гладких километрах приободрялся и, весело похрустывая передачами, ускорял свой ход, словно всем показывая, что он еще хоть куда.
Особенно люблю приезжать сюда осенью. Высокая бирюза октябрьского неба, прохладная белизна берез с отблесками закатного солнца на их стволах – каждый раз это вызывало во мне тянущую, но светлую грусть.; Эдакая старина, будто другой древний мир, где нет машин, ярко вырядившихся горожан и городского шума. Здесь тишина, лишь изредка в каком-то дворе можно услышать музыку. А чаще «музыка» коров и петухов. Они исполняют ее без сучка и задоринки, как заправский пианист исполняет вальс Шопена.
Наш домик стоял на краю деревни, на самом берегу реки, где бабушка белье стирала по старинке. Это зрелище меня захватывало: словно из глубокой старины к нам возвращалось что-то давно забытое. Бабушка стирала белье точно так же, как еще при Царе Горохе женщины стирали: засучив юбки и стоя по колено в воде. В каком-то старом фильме я такое видел. Не раз предлагал бабушке привезти из города стиральную машину. Но на все мои настойчивые уговоры бабушка сердито хмурилась и неизменно отвечала: «Нет, так все стирали - и мама, и бабушка моя, и я тоже стираю так!»;
Я очень бабушку люблю, за доброту, за сказки на ночь, за ручки милые её, да и просто за то, что Бабушка. А как готовит - оторваться от ее стряпни невозможно. Бывает, напечет блинов, большие тонкие круги, каждый блин маслицем помажет, сахарком посыплет, уложит в стопку. От серединки ножичком отрежет треугольник:
- Сядь, поешь, внучок, поди уж умотался, и не забудь макнуть в сметану.
- Очень вкусно, - одобрительно киваю.
Деревня у нас старая, живут давно здесь люди. Говорят, еще в новгородских летописях 16 века упоминалась. Когда-то было на этом месте большое село, жители разными промыслами занимались, рыбу добывали помногу, гончарным и плотницким делом кормились, торговали с соседями.; Но после прокладки железной дороги в 100 верстах и постепенного обмеления реки, жизнь стала понемногу уходить из этих мест. Если в середине прошлого века при советской власти в селе еще было больше сотни домов, школа, колхоз и даже небольшая больничка, то теперь едва ли двадцать жилых домов наберется. Да и то в некоторых только на лето горожане приезжают, постоянных жителей совсем немного.
Наш домик пожил, как никакой. Он ветхий и забора уже почти не стало. Бабушка много лет, сколько себя помню, одна жила. Деда нет давно, дети в городе, и я вот, внук, к ней в гости приезжаю, пусть ненадолго, да и не очень часто.;
Хотел избенку покосившуюся поправить, перебрать бревна, фундамент укрепить, да не даёт никак. Вот после меня, говорит, делайте,;что хотите, - Тут вся моя память, - трогать, мол, нельзя.
Да и, пожалуй, права она, в том есть какой-то уют, обаяние и запах старины. Я бы даже сказал, былью веет, да так, что временами тянет одеться соответственно духу времени.;
Тогда в чулан залезаю, штаны отцовы на зад натягиваю, фуфайку дедову на плечи свои широкие накидываю и с удочкой на озеро иду, там рыба есть и ведь, клюёт бывает.;
Вот и сейчас сижу весной в мае, солнышком любуясь, на берегу озера поодаль от деревни, пристроив гибкое удилище на деревянной рогульке, и поглядываю на поплавок. Рыба подойдёт к червячку, подергивая, а он плясать начинает, что танцор под музыку. Предвечернее солнышко не жжет, греет ласково, словно бабушкина любовь. Если смежить веки, то сквозь ресницы видны разноцветные круги, будто после грозы с десяток радуг сразу выкрасили небеса.
***
Сильнейший всплеск воды прервал мою дремоту, плавник огромной рыбы взметнулся над водой, окатив меня брызгами, да так, что я вскочил. И снова всплеск, потом ещё и еще, и вот я уже мокрый весь до нитки. Ну что за рыба позабавилась со мной?! Я встал, вода с меня текла ручьем, рукавом фуфайки тру глаза, что залило водой. А рыбка та ещё немного порезвилась, нагнав волну, но уже без брызг и в глубину ушла. И вдруг где-то от меня недалеко раздался нежный женский смех.
Спускалась темнота, я все стоял, вглядываясь в озеро, не понимая, кто со мной играет в прятки. Ну уж не рыба же посмеялась в самом деле, или просто почудилось?
Озеро с рекой рядом расположено, весной разлив в него заходит, и озеро становится тогда огромным. Камыш растёт, раскидистая ива у берега на краю ветви почти до воды опустила. А рыба все больше мелкая. Меня всегда удивляло, что местные рыбаки все больше ходить на речку предпочитают, хотя течение там заметное, с удочкой особенно не посидишь. Казалось бы, вот, озеро, широкое да глубокое, лови – не хочу. Но нет, редко кого можно здесь с удочкой встретить. А я больше на поплавок люблю смотреть, в том есть какая-то загадочная прелесть. Поэтому на речку не хожу, а на озеро – всегда.;Как рыбка подойдёт, поплавок заиграет, запрыгает, заскачет, как живой. Я рыбу не забираю, мне сам процесс интересен, завораживает, убаюкивает, душу растревоженную успокаивает. Смотришь на него и словно нет печалей и невзгод, куда-то все за поплавок уходит, и жизнь твоя становится, пусть хоть и на короткий срок, зато какая яркая!;
- Да ты бы рыбки наловил, - встречает меня бабушка, - Я приготовила б тебе ее.
- Спасибо, бабушка, пусть хоть подрастёт немного, уж больно мелкая она.
- Да ты ж не ловишь, сосед Лёнька говорит, ты её всю отпускаешь, ах, добрая твоя душа.
А вечером мы сядем на завалинку с торца избушки, на звёзды глядя, и о своём, о девичьем толкуем:
-Ты хоть бы там русалку приглядел какую, а то вот тридцать, а все один, - бабушка с тоской сказала.
Я все понимаю, бабушки внуками и правнуками живут, от этого их жизнь становится длиннее, в заботах счастье проявляется, есть для кого век свой продолжать. Да только я вот, непутевый, все никак ей радость не найду.;
- Мне старики рассказывали, а я вот тебе, - бабушка рассказ свой начала. -; На озере том, куда по рыбу ходишь, русалки жили, хороводы там водили, хвосты на ноги заменяя. На берег выходили в камыши, и кто из парней или мужиков туда входил, там и оставался с ними. Покинуть трудно было их. Они парней и словом, и лаской приманивали, попадались многие на ласки их, речи и песни сладкие. Парни там наши, бывало, пропадали, кого-то завлекли совсем, кому-то вернуться удавалось. Но таких бывало мало…;
Бабушка умолкла, на глазках её почему-то слёзы проступили, и в дом пошла, а я один остался, бабушкину сказку обдумывать.;
Завтра опять на озеро пойду, быть может там, какую-никакую царевну-лягушку подыщу, и превратился она в настоящую красавицу. А как только обернется девицей, шкурку сброшенную кину в огонь, чтоб назад вернуться не могла и со мной осталась навсегда... Мечты мои, мечты…
***
Майское солнце грело землю. И всюду трава, молодая, зеленая, сочная, прорезаемая первыми весенними цветами, чей век короток, но так красив. Листья деревьев нежно шелестят на ветках, разрастаясь в тёплых лучах солнца. И все эти травы, цветы, ветви, пело. Весна тесно вплелась в них, чтобы привольней шептаться о любовных тайнах своих цветков. А на озере молодой камыш с зелёной осокой в зарослях кустарника разрастался, закрывая от людских глаз озерные берега. И ива, подхватываемая легким озерным бризом, шелестела листвой в прекрасном утреннем хоре.
От речки утренней прохладой веет, солнце из-за горизонта вышло, роса почти высохла. Я не любитель долго спать, но и затемно не встаю, а вместе с солнцем. Вон, вижу, бабушка давно уже в трудах, один лишь я баклуши бью. Быстро натягиваю батины штаны, накидываю фуфайку дедову на голое тело, умываюсь, завтракаю и в путь, на озеро. Оно лекарь душе моей.
Вот я на своем месте, вновь поплавок запрыгал на водной ряби, ветром гонимой. Но что-то рыба не клюёт. Так час прошёл, другой. Наверное, с погодой что-то не так, не нравится она рыбе.
Ну, думаю, совсем не то дело, когда не скачет поплавок, пойду-ка домой. А сам не ухожу, сижу в надежде, а вдруг опять я что-то необычное увижу, или все-таки клевать начнёт. Сижу, так сижу, солнце все выше, макушку уже припекать начинает.
Вдруг со мною рядом что-то забурлило, вода волнами в круг пошла, опять огромный рыбий хвост водою окатил, и неожиданно все стихло, как ничего и не бывало.;
Весь берег мокрый от волны. Так что же это было? Сижу, смотрю, как заворожённый, но опять тишина. Время идет, солнце к вечеру покатилось, а я все никак себя заставить уйти не могу. Вот и смеркаться стало, солнышко ушло за горизонт. Так было ли или не было? Неужто, правда что-то было или всё мне причудилось?
К ночи вернулся в избушку и за ужином бабушке поведал эту странную историю.;
- Неужто в самом деле русалка к тебе приплывала? - рассмеялась бабушка, веря и не веря моему рассказу, - Ну да ладно, сядь, поешь, а ночью может сон придёт к тебе какой хороший, необыкновенный. Иди, милый, за стол.
Я чуть поел, и на свою скрипучую кроватку взобрался сон смотреть, как бабушка велела. Возможно то, что не увидел наяву, во сне увижу?;
Утром, свесив ноги с кровати, расстроился, что не приснилось ничего. Я сном младенца спал и никаких не видел снов.;
За окошком новый день зарей окрасил небо, солнце поднималось яркой желтизной. Уже не первый раз пропел петух свою увертюру, воспевая утро.; Бабушка по дому хлопотала. Какое зрелище;проспал, так надеялся на чудо, но нет, не приснилось. Но как бы там ни было, а все ж пора мне на озеро за чудесами. Говорят, кто чуда ждет, к тому оно приходит.
Позавтракал и привычной дорожкой к озеру побрел.
И как же хорошо тут, поют птицы, листва на деревьях шелестит, и ива раскинулась над прудом с благостью к воде, что корешки ее питают. И все тут совершенно, гармонично, вот так и жил бы тут, как если бы не работа.
Опять мой поплавок молчит, никто тревожить его не хочет, да ну и пусть, я так у озера посижу, тут радостней, чем на работе. А вот и лягушки квакают в камышах, какая из них та, что в царевну превратиться может? А вдруг одна из них и есть мое чудо.
Весь день прошёл в тишине, наверное, моя рыбка уплыла, забыла обо мне. Но надежда всегда со мной: пусть не сегодня, завтра, через день, а все же я ее увижу. Но вот кого? Быть может, золотую рыбку, а, может быть, царевну-лягушку.
День прошел, опять бреду укатанной дорогой к родному бабушкиному дому. Пусть стар он, покосился, зато он мой, бесконечно дорогой мне, в мире лучше его нет, как и бабушки моей. И снова хлопоты вокруг меня, вечерняя стряпня, стол, бабушка и я.
***
А утром чуть заря, прыгаю в штаны - и на рыбалку. И ведь не напрасно, надежды не бывают напрасными. Пришла, наконец, моя краса, и снова волной окатила, резвилась и плескалась. Я хоть и мокрый был, но почему-то было хорошо, она волной играла, а я смеялся, как будто старая любовь ко мне вернулась с надеждой, верой и мечтой. День пролетел незаметно, как одно радостное дыхание.
Вернувшись домой, я бабушке поведал обо всём. Вот только я так и не понял, что именно я видел?
-Так, третий раз такое, говоришь? - бабушка чуть помолчала и продолжила, - Играет она с тобой.
- Кто? - спрашиваю удивленно.
- Алешенька, я же тебе позавчера рассказывала, что в нашем озере русалки жили. Тогда оно еще побольше было, почище и поглубже. И с рекой тогда соединялось. И что парни деревенские в том озере пропадали. Но вот чего я тебе не рассказала, так это то, что у бабушки муж там пропал, твой прадед, к русалке в озеро ушёл, да не вернулся более. Никто конечно в это не поверил, говорили, что сам куда-нибудь ушёл, но я не верю в это. Не мог он просто так уйти, все бросив. Тогда другие люди были и верили по-другому, - бабушка вздохнула и помолчала немного.
- А дедушка мой статный был, высок, красив и белокур. И у него единственного в деревне кудри вились всем девкам на загляденье. Такого трудно обойти вниманием. Уговорили его русалки, как ушёл, так и не вернулся назад к бабушке.
- Русалки? Откуда им здесь взяться, здесь ни моря и ни океана. Только река и озеро, - мне было трудно в это поверить.
- Озеро наше древнее, много сотен, если не тысяч лет ему. Говаривали, что русалки по ночам являлись, из воды на берег выходили, да песни свои пели, хороводы водили. Они дедушку моего так зазывали, и он их слышал, как рассказывали. Не раз на озеро ходил он по ночам. Все чаще и чаще стал туда наведываться, чтобы высмотреть одну из них. Да, видно, так и должно было случиться. Пригляделся он к одной из них, да так и не вернулся той ночью домой.;Больше его не видели.
На небо звёзды вышли, вечер на завалинке особенно хорош. Мы, городские, в чудеса не верим, да мало ли, что и я там увидел, на все найдётся объяснение свое.
А все же ночь почти не спал. Точнее, не помню, то ли спал, то ли нет, но только чуть рассвет затеплился, не умываясь и не завтракая, быстрым шагом на озеро поспешествовал.
Весь день сидел, смотрел на воду мимо поплавка. И солнышко уже за горизонт, и сумерки вот-вот опустятся, а разводов на воде все нет, лишь рябь от ветерка, и даже птицы смолкли.;Так кто же это был, хотелось мне понять, ах, если бы увидеть.
Вечер уже на воду спускаться стал. Пора домой, а что-то держит: то ли надежда в сердце, то ли тихий плеск у камышей.;
И вдруг где-то в стороне девушки запели, тихо, ласково, красиво. Мотив незнакомый, далекий, словно из глубины веков ко мне в сердце ложится.;
Я про удочку забыл, поднялся и пошёл на голоса.;
А месяц уже поднялся над горизонтом, звёзды становились все ярче. Поодаль, откуда доносились песни, в камышах шли хороводом тени. Отсюда еще далеко, не разглядеть. Я старался приближаться осторожно, но все стихло и только плеск воды донёсся до меня.;
Я замер, и только соловей был слышен в вечерней прохладной тишине. Не помню, сколько простоял, но ни песен, ни хороводов больше не повторилось.
Сосед Леонид за мной на берег пришёл, сказал, что бабушка попросила. Наверное, он их и спугнул, мне вдруг досадно стало: была надежда, а взамен пришла досада и расстройство.
***
 Домой пришёл без удочки и поздно. Бабушка меня ждала и не ложилась спать.
Стол, как всегда накрыт, и бабушка с любовью смотрит. Ни слова мне не говорит, и я, как партизан, молчу, но оба очень красноречиво. Она по-своему все поняла.;
Поздно было, и обсуждать что-либо не хотелось, хотелось только спать.
Всю ночь и утро я проспал. Встал в настроении отличном, бабушка на кухне что-то напевала. Я рассказал ей, все что видел. Бабушка в волнение пришла.
- Я просила Лёню за тобой сходить, было поздно, а тебя все нет.
- Он их прогнал своим приходом, я не успел ничего разглядеть, - с досадой поведал я, - Смеркалось уже, когда я песни их услышал, пошёл туда, а их и след простыл. Я только тени видел. Бабушка молчала, не зная, что сказать.
***
И вновь на озеро к своей надежде. Пришёл к тем самым камышам, где тени хоровод водили и пели песни.
Раздвинул камышовые кусты, и… сердце екнуло в испуге.
Передо мной стояла... девушка... женщина, не знаю, ОНА. Она стояла совершенно нагая, не стыдясь, а я не мог отвести глаз. Ее взгляд тоже был направлен на меня, в голубых глазах небесный взгляд, на лице светилась улыбка. Невообразимая, пленительная, завораживающая красота. Мы стояли и смотрели друг на друга.;
-Ты бы одел меня, Алёша, - ее голос слышался во мне, а не снаружи. Я снял с себя штаны, фуфайку и все ей отдал, и только потом отвернуться смог. Хотя зачем?;
Она наряд мой надевала, а мне казалось, что повернусь и ее не будет. Это что, все сон;или вымысел моего, растревоженного надеждой сознания?
- Я готова, спасибо тебе, - произнесла, и лишь теперь понятно стало, что она рядом, настоящая, живая - русалка без хвоста.
«А что же дальше, - в голове моей стучало, - Что мне с этим делать?»
- Там бабушка твоя, наверное, заждалась, пойдём, - она сказала, и мы пошли. Шли молча, русалка тихо улыбалась, а я, ошарашенный, не знал, что сказать.;Мне становилось неловко за свой глупый вид и молчание.
-Не говори пока ничего, - прозвучало в моей голове. Ей было достаточно на меня просто взглянуть, мне все понятно становилось.
Русалка шла рядом и выглядела по-мальчишески смешно, в штанах и в телогрейке деда на голое тело. Меня переполняло удивительное чувство: со мной была прекрасная женщина, хотя и русалка. Я чувствовал её тепло всей кожей, хотя на ней и была телогрейка. Тепло было такое же сильное и наполненное любовью, какое я ощущал только от бабушки. Распущенные длинные, немного вьющиеся русые волосы и ее чуть скуластое, но такое милое лицо, все это из глубины души вытаскивало нечто новое, доселе мне неизведанное.
Она, наверное, поняла меня и улыбнулась. Я и не заметил, как мы к дому подошли.
Вошли, бабушка охнула и присела, молчит. Как будто поняла все, кто она и как сюда попала, одно лишь ей непонятно, почему.
-Ты кто же будешь? - после некоторого молчания смогла проговорить бабушка.
- Дано три дня мне, - ответила русалка.;
- А как зовут тебя?
- Алина.
- Почему три дня, и кто тебе их дал?
- Я через три дня обязана вернуться, так надо, - она замолчала, и бабушка не стала больше расспрашивать, то ли из вежливости, то ли все разом поняв. И только лишь сейчас я начал приходить в себя.;
- Что же будет потом? - во мне прорвалось что-то. Хотелось много узнать, но бабушка взглянула на меня как-то особенно, и я замолчал.
-То мне неведомо, - она как будто извинялась, - Но ослушаться нельзя.
Уже стемнело, на улице был ясный вечер, небо усыпалось звёздами. Душа переполнялась чувством доселе неизведанным, любовью и тревогой. Хотя все было непонятно, но почему-то было очень хорошо и ново. Все происходящее было, как во сне или не со мной, а может и со мной, но в другом, не в этом мире.
Алина уснула на моей кровати, а я устроился рядом на полу, на матрасе. Спал в ту ночь беспокойно, часто просыпаясь и поднимая голову: на месте ли моя русалка? Алина была на месте, она спала тихо и спокойно. Я снова забывался сном, мне снились водоросли и рыбы под водой, какой-то злой старик с трезубцем мне что-то грозно говорил. А я стоял с понурой головой, не смел взглянуть, уж очень было страшно...
Проснулся я позже всех и весь в поту. Протер глаза и понял, что старик с трезубцем был во сне. Алина с бабушкой накрывали к завтраку. Бабушка, порывшись в своём чулане, ей вещи отыскала, чтоб она смогла надеть.;
Русалка была необыкновенная и спокойная, ничто её, казалось, не тревожило. Её нежный и спокойный голос звучал во мне дыханием жизни, она мало улыбалась, но речь ее всегда звучала радостно. Алина подмечала все вокруг. Казалось, ей все вокруг было внове: и трава, и небо, и облака, и даже корова в хлеву. Нечастые прохожие оборачивались и смотрели вслед, когда мы гуляли по деревне. Ещё бы: столь дивная краса в такой глуши и я, как воздушное облако вокруг неё. И почему-то была уверенность, что она только моя и ничья больше, что я один ей дан навек. Это было настоящее безраздельное счастье для меня, я был в раю только лишь от сознания, что Алина со мной, и больше мне ничего не надо в жизни, пусть так и будет всегда. Как же радостно такое ощущение, но как все коротко…;
***
Вот и третий день настал, и сердце так заныло, как будто кто-то драл его на части. Сегодня Алине возвращаться пора, но как же быть, я ведь не хочу, я не готов к такому!
Алина, конечно же, все чувствовала и без слов.
- Ты мне мил и дорог, быть может, не вернусь я никогда, но знай, что ты один во мне. Живи и верь, и если будешь верить горячо, быть может, я вернусь.
Я плелся рядом с ней рядом, ноги подгибались, все во мне кричало - не хочу, не уходи, останься!!!
Как ни старались мы идти помедленнее, но вот уже и пруд, и... всплеск воды. И я один стою на мокром берегу. Как мне дальше жить? Неужели это все то короткое счастье, которое мне суждено в жизни?
Ночью я не спал. Все думал о ней, о себе, снова о ней. И понял ясно-ясно: просто одного меня уже нет на этом свете, есть только МЫ и должны быть только МЫ. Утром чуть рассвет забрезжил, а я уже стоял на берегу озера. Скинул штаны, фуфайку и, разбежавшись, прыгнул в озеро. Ледяная вода резанула по телу, обожгла. Открыл глаза, пытаясь разглядеть что-либо в мутной воде. Всплыл, глотнув воздуха.;
«Надо двигаться, обязательно двигаться, - разгребая воду, подумал, - Иначе закоченею». Я задержал дыхание и опять нырнул, быстро гребя руками и отталкиваясь ногами, набирая глубину. В толще воды я заметил какой-то силуэт, стал всматриваться, но тело начало сводить судорогой, и я понял, что мне не всплыть.;
Почувствовал сильную боль и шум в голове, наверное, это от давления на барабанные перепонки. И все-таки я старался изо всех сил: руки и ноги несли меня вглубь, навстречу этому силуэту. И все же воля моя сломилась, силы оставили, воздух разом вырвался из легких. Пузыри воздуха, воздушными шариками устремлялись ввысь, по щекам, ударяясь о глаза. Вода, ворвавшаяся в легкие, обожгла разрывающей болью. Кто говорил, что утопление – это почти не больно?! Это дикая боль! Боль, мысль о том, что все закончено и темнота. Все…
***
Мне показалось, что я очнулся, если можно было назвать это ощущение чувствами и сознанием. Я был на дне озера, рядом проплыл небольшой косяк рыбы, а передо мной на дне кто-то стоял. Этот кто-то поднял седую голову, седая борода спадала на грудь. Грозный вид этого старика напугал меня, но я не мог двинуться с места, был словно парализован. Он что-то грозно мне говорил, сердце сжималось, я не разбирал слов, но их значение ясно впечатывалось в сознание:
- На сей раз, я отпущу тебя, но второго такого раза не будет, еще раз здесь окажешься - и навек останешься под водой у меня в прислуге. Я что-то в ответ лепетал про Алину, что не могу без неё, и жизнь мне не нужна.;Старик грозно хмурился, но ничего не отвечал.
Очнулся я на берегу рядом со своей одеждой. Сосед Леонид, кажется, делал мне искусственное дыхание. Слабость и тошнота, я плохо понимал происходящее. –Алина, Алина…!
Через час мы с Леонидом шли обратно, укрывая каким-то пледом, поддерживал меня под руку. Под ногами все та же наезженная песчаная дорога, ни звёзд на небе не вижу, ни травы вокруг, ни птиц не слышу. Все чувства притупились, все внутри занемело, как после наркоза. Бреду домой к бабушке, а в сердце тоска. Только три дня надежды, радости, любви и счастья. И теперь вся жизнь – пустота?!
- Как жаль, что ты ушла… вернись ко мне… вернись…., - я шептал и шептал эти слова, как молитву.
Все краски вокруг померкли, и не понять, это сумерки наступили или в глазах темно. Может, теперь так и будет всегда? Вот, наконец, бабушкин домик покосился в мою сторону, стоит ребром и смотрят с прищуром окошки. Вот дверь и надо открывать, и что-то бабушке сказать. За ручку взял и не могу открыть, какой-то тяжестью все налилось.;
Наверно долго я стоял и вдруг за дверью голоса, вот голос бабушки, вот и ... ОНА.
***
- Алешка, ты уснул что ли? Не слышишь, зову тебя третий раз! Ужин на столе, дети уже сидят, тебя ждут. Вот так каждый раз: замечтаешься, улетаешь куда-то в другие миры, фантазер мой!
Я обернулся на голос жены. Алина стояла, улыбаясь, в дверях. На правой щеке след от муки. Милая моя…
- Алинка, а ведь старик тот кудрявый был, я заметил. Да?
- Какой такой старик? – озорно блеснули любимые голубые глаза.

Часть 1

Вода шла на прибыль. На неглубоком месте, почти на отмели, на трёх метрах глубины, в отбое от течения, рыбак бросил якорь. Ловить судака на джиг, всегда приносило огромное удовольствие и оторвать вкусившего это действие от столь магического процесса невозможно.
Местечко оказалось с активным клевом судака, клевал не крупный, с килограмм. Поклёвку крупного судака не отличить не возможно, хороший удар через спиннинг в руку.
-Ну наконец-то, а то все по кило, маловато будет, этот хотя и крупный, тяжелый, только не сопротивляется совсем. - Рыбак вываживал судака и поражался почему не бьется. Светлый, с темной спиной, крупный судак с огромным отвислым животом, полным икры, а это уже почти созревший малёк в чреве этой мамки судака. Стало понятно, почему он не сопротивлялся, любое резкое движение и икра бы потекла в речку, став добычей всякой рыбы. Мамка тщательно оберегала свой будущий выводок от резких движений, но нужно кормиться, поэтому попалась.
Положить её в улов, значит, убить огромный выводок будущего судака, и рыбак не прикасаясь к рыбе, вынул крючок изо рта и рыба также без резких движений ушла на глубину.
Ещё через несколько дней Волга разлилась. На только что заполненном водой участке земли, в укромное место вышла самка. Вода прибывала, и пришло самое время, чтобы сбросить икру и вдохнуть новую жизнь в огромное количество ещё не вылупившегося малька. В расчистке места от сухой травы и корешков ей помогали самцы судака, они же вместе с ней и охраняли кладку.
А ещё через несколько дней появился наш герой, с кем и связана эта история.

Часть 2

За год, он уже стал похож на судака, хоть и маленького. Шли дни, недели и он уже охотиться стал на речных глубинах, познал течение, как с ним бороться тяжело, других таких же судаков, что из-под носа выхватывали корм, чуть не успел подсуетиться и стал охотиться в одиночку, вдали от таких же, как сам.
Не раз он мог стать чьей-то добычей, но природное проворство помогало уцелеть, познакомиться с особенностями независимой жизни. Научился стоять под бровкой или в ямке, сберегая внутренние силы от течения. В реке приходилось постоянно быть внимательным, чтоб кто-нибудь не съел.
Весной косяки мелкой рыбешки шли на нерест против течения, за ней, как на привязи шли такие же судаки. Они были больше и старше, но наш был проворней. Из рыбных косяков время от времени выпадали слабые небольшие рыбешки, и одна перед ним ткнулась носом в дно, замерла на секунду и, словно спохватившись, снова попыталась встать в строй косяка. И как только ее движение ко дну повторилось, наш друг без промедления втянул ее внутрь. Что-то с силой его ударило в хвост, он рванул, хвост был зажат, ещё сильней и чаще трепыхаясь, приложив все усилия, он выскочил. Обернувшись, увидел огромную морду такого же как он, но очень большого судака.
-Ты что, ты чуть не съел меня, - затараторил с испуга наш дружок.
-А ты что же, не видел, что я здесь охочусь? - старым брюзжащим басом заговорил дед.
-Нет, тут такая вода мутная, там в затоне, откуда я пришёл, видно лучше. Я не видел тебя, - извиняясь пролепетал судачок.
-Ты кто?
-Егорка.
-Ладно, держись ближе ко мне и будешь цел.
Пока проходило это невероятное знакомство, большой косяк рыбы растаял в течении, не оставив даже запаха.
-Надо идти на глубину, там безопасней. Будем ждать следующего косяка и без меня не охотиться. Понял?
-Да понял, - оживился Егорка, и был страшно рад, что у него появился тот, кто за него заступится.

Часть 3

Сентябрь близился к концу. Погода радовала своим непредсказуемым теплом. Астраханская осень слепила красотой желтизны под прямыми лучами солнца. Листва желтела и опадала, ночи становились прохладными, а день ещё был жаркий и солнечный. И лишь иногда срывался сильный ветер, меняя привычный распорядок рыбалки, ограничивая продуваемые места, нагоняя волну.
Ветер, если и поднимался, то к вечеру, как правило, стихал. Ночь проходила в спокойствии, а уж днём это, как Бог даст, возможно, что опять спутает все планы рыбаков, а, возможно, будет тихо и комфортно. Такие дни особенно любимы, и даже если рыбалка не сложилась уловисто, день прошёл с удовольствием. Вода, солнце, нежная гладь реки, это особый статус комфорта, чему любой человек несказанно рад. В такие дни говорят: «Жизнь удалась!».
Утро выдалось тихим и спокойным, впрочем, оно, всегда такое, но это было особенное, ведь оно несло только что приехавшим рыбакам, долгожданные удовольствия.
Картер снялся с места и, разгребая волну своей острой носовкой, с нарастающей быстротой вышел из затона на речку. Прохладный утренний ветер вжимал рыбаков поглубже в сидения, а предстоящая рыбалка гнала катер почти на пределе.
Все места рыбалки были давно отработаны, и на сей раз, якорь спустился на дно в одном из таких мест.
Пока капитан ставил на якорь катер, Иван быстро собрал спиннинг и отправил наживку на дно, кивок спиннинга отыграл в обратную сторону, показывая, что наживка на дне. Ваня крутил катушку, оборот, ещё оборот, кивок отыграл, щелчок с передачей в руку, резкая подсечка, мимо. Надо выматывать снасть.
-Была поклёвка?
-Да, мелочь дёргает, содрали наживку, - силиконовая рыбка, висела поперёк двойника.
Когда с той стороны лески рыба дергает наживку, ударяя в руку и если повезёт с крупной, то тяжесть ее, это и есть тот секретный код, что делает этот процесс практически наркотиком.
Ещё заброс, опять удар в руку и снова мимо.
-Он меня достал, клюёт, играет, а никак его не возьму.
-Сейчас возьмём, - забросив свой спиннинг, сказал я.
И у меня такая же приключилась кутерьма.
-Вот это уже интересно, - заводились рыбаки.
-Ты чуешь, как клюёт? - спросил Иван.
-Да что ты будешь делать, тоже сход и хвостик рыбке откусил. Он нам так весь силикон по обрывает.
-Какой-то шустрый друг.

Часть 4

На дне другие были интересы. Там дед учил Егорку.
-Видишь тень пришла с шумом, то рыбаки нас ловить пришли, - указывал дед на катер, что только якорь бросил.
-А как они нас собираются ловить? - звонким голоском Егорка отозвался.
-Вон видишь рыбка падает на дно, ее не тронь, она от них и брата нашего вверх забирает. Но Егорке все это очень интересно стало, что за такая рыбка, что куда-то вверх таскает и что там наверху? Как она играет интересно, надо бы ее съесть. Судак ведь слабую и умирающую рыбку подбирает, чтоб не засоряла водоём. А та именно так и падала, пытаясь подняться, снова падала, прям как малёк на издыхании.
Егорка подлетел и хвать ее за хвост,
-Фу, какая гадость, - он выплюнул кусок её. И рыбка, то что от неё осталось, быстро вверх ушла. Егорка покрутился, а рядом такая же легла на дно, он к ней рванулся и вновь ее за хвост. Опять все та же гадость. А рядом дед.
-Оставь её в покое, это то, что есть нельзя.
-Она такая аппетитная, - Егорка никак не мог оторваться от неё. И тут на глазах у деда, Егорку резко дернуло вверх.
-Кого-то взял, - отозвался с радостью Иван.
-Да брось его, он слишком мал, до полтора кило не берём, сказал ему, увидев малыша.
-Иди за дедом и без него не приходи. И вынув изо рта судака наживку, Иван откинул в речку малыша.
Малыш летит на дно, увидев деда и к нему.
И вдруг из толщи мутной воды, прямо на него, выходит огромная зубастая открытая щучья пасть. Наш судачок с испугу к деду и влетел аж под него. Дед приподнялся, чтоб не придавить. Щука пасть закрыла, замерла, как бы примеряясь, не проглотить ли ей деда, нет, большой, не проглотить. Чуть постояла и поплыла себе дальше, чинно, плавно и вальяжно, одним своим появлением всю округу приструнив.
-Дед, дед, я там такое, там такое видел. Там две огромнейшие рыбы меня чуть не съели.
-То не рыбы были, то были рыбаки, они пришли за нами, они шумят и ловят нас, - со знанием ответил дед.
И здесь на дне рядом были судаки, что покрупней Егорки и так же уходили вверх, но вниз уже не возвращались.
-Когда приходит тень такая, вон ту длинную травину видишь? - он указал на якорь и веревку. - Вот значит лучше уйти отсюда, а то и нас с тобой поймают. Это повезло тебе, что выпустили, а могли и съесть.
-Да я ему, как дал хвостом!
-Эх, моло-де-жь! - пропел старик, идя на глубину.

Часть 5

Время летит быстро. И снова осень.
-Как там наши судаки, подросли? - Иван вновь на базе. - Ты как, готов в поход за судаком? - спросил меня Иван.
-Да, завтра в пять?
-Договорились.
Утро на воде прохладное, одежда тёплая, перчатки на руках.
-Идём туда же, - предлагаю я Ивану.
-Как скажешь, - он готов почти на все, лишь бы судака ловить.
-В прошлый раз ты помнишь, там какая-то заноза появилась, все хвосты нам ободрал. Надо б отловить его.
-Ну ты даёшь, он так тебя и ждёт, - скептически ответил я.
Егор и правда был на том же месте. Чего менять? Мальковый корм здесь постоянно. Егор намного больше стал и в весе, и в размере. И с дедом он давно расстался, он и сам почти что дедом стал. И самок на нересте не раз сопровождал. Любил он это дело.
С ним рядышком, другие судаки держались. И за косяками мелкой рыбы он не уходил, они здесь часто проходили.
-Мотор я выключил заранее, чтоб рыбу не пугать. Якорь и веревку подготовил, чтобы не греметь. Ну, мы на месте, можно уже ловить, - Ваня без моего разрешения, рыбалку, как правило, не начинает.
-Опять пришли, - Егор на тень направил взор. - Вы там поосторожней, - напутственно сказал он стоящим рядом судакам, - А то ведь повыдёргивают вас.
На дно легла наживка. Понятно судакам, что это не малёк. Но как идёт, и имитация достойная подраненного малька, уж очень сложно удержаться. Природа судака, чтоб подбирать малька, что больше не жилец.
-Аккуратненько за хвост их пробуйте, но не глотайте, - учил Егор тех судаков, что мельче и глупей. Но некоторые так увлечённо дергали наживку, что тот час уходили вверх.
-Не тот почерк, тот не так клевал, тот осторожен был, а эти как оголтелые клюют, - Иван был в настроении, а как не быть, третий судак, что можно в качестве трофея взять. А профессиональное чутьё звало достойного соперника, и он пошёл.
-Они так всех вас выловят, - Егор с досадой пошел на рыбака.
На дно опять легла наживка, Егор рванул ее за хвост, кусок хвоста остался у него во рту.
-Серёга, это та поклёвка, что тогда нам силикон драла, - Ивана охватил азарт.
-И у меня поклёвки, подсекаю, пусто, хвоста, как не бывало, - говорю. Ставлю новую наживку, еще проводка, вновь удар, и снова никого.
-Да, там кто-то очень знающий, как бороться с нами, я ещё такого не встречал. - Глаза Ивана молча округлялись,
-Уж семь наживок поменял, там может водолаз фигарит нам наживки?
-А пузыри где?
-Но рыба так не может, это же какой-то вундеркинд клюёт, и не поймаешь.
Борьба не в шутку разошлась, кому ни расскажи, ведь не поверят, что так умён судак!
Егору за своих обидно стало, он часто оставался наедине с собой, особенно зимой, и пообщаться не с кем. Решил он биться до конца, пока не оборвёт хвосты малькам ненастоящим.
-Есть, я взял его, - спиннинг у Ивана затрещал натужно.
-Не может быть, давай посмотрим, что же там за монстр такой, - мне стало любопытно, что за рыба так себя могла вести.
Иван подтаскивал большого судака.
-Хорош, смотри каков красавец, - я констатировал, как факт, - и впрямь не мал.
В реке под бортом катера стоял не шевелясь судак, достойный экземпляр, и что-то взять его мешало, будто природа говорила, - не трогай, отпусти, рыбак.
И Ваня аккуратно вынул из рта крючок и наш трофей ушёл на дно, к своим.
-Побольше бы таких, пусть лучше нерестится, и молодь даст достойную.
-Все, пошли домой, пора и нам на нерест.

Утро восходит с востока. Только забрезжил рассвет, а Артем уже спускался к катеру. На базе в такую рань, стояла полная тишина. Рыбаки спали и он знал, что, если встанет на жереховое место в такую рань, будет один.
Четырехтактный мотор завёлся с полуоборота, прогрев его пару минут, он вышел на речку.
Встав в стороне от того места где будет азартно плескаться жерех, он тихо, чтоб за ранее не потревожить осторожную рыбу, выложил якорь.
Ещё вчера, проходя с друзьями это место, попробовали встать на якорь, чтоб наловить этой удивительной рыбы, но она тут же спряталась на дно и получасовое выжидание, не принесло результатов.
И вот сегодня, пока друзья спали, он вышел на промысел один.
В такую рань спит всё , и не только рыбаки, но и рыба то же. Однако встать на него раньше восхода, давало больше шансов на хороший улов.
Пятидесятилитровое ведро воды он налил за ранее, и сейчас на изготовке со спиннингом терпеливо ждал восхода солнца, с которым и должен был выйти жерех.
Он смотрел на восток, где первые лучи солнца, скрытые лесным массивом, явились предвестниками утра. А с обратной стороны от леса, на реке, как раз в зоне заброса блесны, раздался первый всплеск.
Обернувшись, увидел расходящиеся круги волн. Тихое безветрие давало четкое очертание от действия рыбы. Он затаил дыхание, сердце учащенно забилось.
-Первый, - подумал он.
Через пару минут, один за другим последовали еще два всплеска. Руки поставили спиннинг наизготовку.
-Тихо, рано ещё, - сдерживал он себя. - Только распугаю рыбу, если начну сейчас кидать блесну. Надо ждать, пусть начнёт активное движение.
Долгое затишье заставило усомниться в правильности постановки катера.
-Правильно ли я встал, не на голову ли ему? - шарахались мысли в голове. Эти пять минут казались вечностью, а руки просто чесались, чтоб сделать заброс, в ожидании наслаждения.
И вдруг как по команде все перед ним закипело, забурлило, из реки вылетали хвосты. Одна минута и всё так же быстро все стихло. Но он понял, это разведка перед боем. Скорей всего осторожного жереха смутил его катер, что стоял неподалёку от места обитания этой причудливой рыбы. Ошибись он хоть на метр с постановкой катера и не видать ему рыбы, как своих ушей.
Опять мучительная тишина, а спиннинг с отвисшей в воздухе блесной уже готов был сделать первый заброс. Тишина затянулась.
-Что это, он ушёл? Не может быть, - от нетерпения подгибались ноги.
И вот он долгожданный выход, он целый год о том мечтал, готовился, пересмотрел все ролики «ютуб», начитался в интернете разного и был уверен, что готов. И жерех оправдал надежды.
Перед Артемом плескался и скакал, хлестал хвостами по воде, такой активный жерех, а сердце билось, что из груди готово выскочить и побежать за рыбой.
И только вот сейчас он понял, как трясутся руки, и первая блесна пошла куда-то ни туда, он быстро вымотал её. От вращения катушки, стало приходить успокоение.
И следующий заброс сделал свое дело.
Удар был мощный и сразу фрикцион катушки провизжал, как серенаду радости и сердце вновь забилось..., но только радостью уже.
-Вот она, идёт, родная, - внутри все пело и плясало, и танец счастья исполняло все его нутро.
А рыба билась, упиралась, гнула спиннинг, уйти пыталась он навязчивого рыбака. А он трудился, вращая ручкой катушки, наматывая метры лески на неё, и вот она у катера гуляет, чуть выбилась из сил, но все ещё сильна. Блесна сидела прочно, крючками за жесткую губу и шансов, чтоб уйти у рыбы не осталось. Взяв ее рукой, от блесны освободив, он положил ее в ведро. И что тут началось, она билась, как шальная и с шумным грохотом трясла ведро.
И как не странно, но рыба, что вела разгул в реке, не испугалась, хвосты летали не обращая на него внимания.
Артём присел, уж слишком возбуждение высоко. Но не затем приехал в  Астраханскую губернию, чтоб дух переводить, жерех рыба не постоянная, пока активна, надо бы ловить.
Опять заброс, и вновь борьба, за выживание - рыба, за страсть - рыбак.
В ведре уже лежало пять хороших жерехов, так по прикиду, плюс минус три кило, но может меньше. Какой рыбак признаёт это?
*                   *                    *
А солнце только норов показало, из-за горизонта вышло, объявило утро. А наш Артём уже домой с уловом шёл. И сердце гордостью его пылало. Не зря он изучал серьезно сей вопрос. Ох, молодец!
На базе, на берегу, рыбаки лишь только собирались на рыбалку, кто мотор на лодке грел, кто со снастями на берег спускался. Артём причалил и вытащил тяжелое ведро. Увидев это, рыбаки сгрудились вокруг ведра.
-Эх, ничего себе!
-Вот это, да! – был удивлен другой.
-Ты где их столько взял? - спросил ещё один.
-Да вот, на рынок только что сходил, там жерехом торгуют по ночам.
И общий хохот известил удачный день...
*                   *                    *
-Давай вставай, - кто-то его тряс за плечо, а он смеяться ещё, не перестал.
-Ты что хохочешь, спишь и ржешь - друзья стояли рядом и над ним смеялись.
-Как, мне все приснилось? - уткнувшись в подушку носом, он захохотал. Смеялись все, они над ним, он над собой. Приснится же такое,
- Ох, рыбалка, что ты делаешь со мной?

Что-то давно не звонил мне мой друг, дней пять, как я его не слышал. Если есть друг, настоящий друг, по нему скучаешь, он в памяти всплывает постоянно, испытываешь в нем нужду, это как влечение к женщине, только сильней, любовь к женщине может пройти. С другом все не так, здесь нет женского, зато есть вера, вера в друга. Как вера в Бога, это где-то рядом.
-Серёнь привет, давно тебя не слышал. Ты как всегда в делах
-Сам знаешь, работа, дом, семья. Когда с ними, о них печёшься. Пора и о себе чуть-чуть. Ты как считаешь?
-Ни как на рыбалку собрался?
-Ну, ты прям в лоб. Так как?
-С тобой Серёга, хоть во все края света.
-Вот это разговор, давай завтра ближе к вечеру у кинотеатра Минск, как ты.
-Как Ваше жизненное кредо, «усигда готов».
Нам долгие разговоры ни к чему, одно лишь было в тягость. Был июнь, а там, в Ахтубинске мошка.
-Сожрут же нас, - с улыбкой радости от встречи с другом, говорю.
-А мы с тобой расположимся на косе, там ветерок и не так мошка нас будет доставать.
Ну, да и пусть будет так, уж лучше на рыбалку, чем тут в Москве. Эх, красота, опять туда. И даже дома уже ни кто не восстаёт, знает благоверная, раз он собрался, так лучше отпустить, он будет так сильней любить.
Опять качу по Одинцово. Мотор, лодка, ящик со снастями. Все уложили и в рыболовный магазин.
Я привык Серёге в вопросе данном доверять, толковый парень, раз надо что купить, значит надо.
-Давай с тобой по москитнику возьмём, они нам точно пригодятся. Серёжа попросил продавца нам показать, что есть. А выбор не велик. Лишь такой, что пасечники от пчёл применяют, с металлическими круглыми вставками, в те времена других и не было наверно.
*                    *                     *
И вот она опять знакомая до сладости дорога, дорога короткого счастья, полёт стрелы, летящей точно в цель.
Многие не любят трассу, трудно, устают. А мне что бальзам. Летишь, все за окном мелькает, меняясь новыми картинками полей, подсолнухов ещё не воззревших, зелёными равнинами, огромными просторами. Какая же она огромная, Страна наша. И в памяти большой картиной остаётся.
Заночевали не доезжая города Камышин, чуть не доехав, у кафе, их много тут, да и таких же как и мы, в ночлег остановились.
А в пять утра, опять за руль и снова шум асфальта под ногами. Остались под колёсами Российские дорожки прошедших километров.
И вот Ахтубинск, рынок продуктовый. Мошки как будто нет, то есть, она есть, но не так как ожидали мы. Ее просто тьма.
-Знаешь, что поражает - говорит Серёжа,
-Что, - без мыслей спрашиваю я его.
-Ты видел, девчонки в коротких юбках ходят Мошка же, что ж там у них под юбкой происходит?
-Неожиданно, - со смехом отвечаю.
Продукты куплены, через Батаевку, в низу деревни насыпь земляная, что отделяет село от займища. Я без всякого страха спускаюсь с вала, дорог, что были, нет после разлива, колёса в грязи вязнут, а вроде солнце, жарко, должно быть сухо.
-Серёга, тормози, я такую хрень знаю, это заливные луга, они не высохли ещё после разлива, мы сейчас туда сунемся, там и останемся, ни какой нас трактор потом от туда не вытащит. Так что давай разворачивайся и назад.
-Как так, мы на Паджеро, пройдём, - я не хотел сдаваться.
-Серёнь, послушай, дальше ещё хуже будет, не стоит. Давай мы лучше у нашей знакомой лесничихи машину оставим, надуем лодку, все туда погрузим и через Ахтубу, Волгу и на Герасимовку.
Такая перспектива меня заинтриговала, а почему и нет
-Согласен, - говорю.
Мы подъехали к крайнему дому села, зашли к хозяйке. Время мошки, все дома в основном проводят время, по улице не пошатаешься, сглодают мошки.
Она радушно приняла нас, пригласила в дом. Мы б задержались, вот только время жаль, а нам ещё доехать надо, палатку растянуть и асе такое, да и здесь машину всю перегрузить.
Она нам объяснила, где к реке подъехать можно. Мы разгрузились, я машину отогнал и к реке пешком пошёл. Вот только сейчас я понял, как кусается мошка. Бегом бежал, махал руками, что есть мочи. Хорошо со стороны себя не видел. К Серёге прибежал и поскорей москитник на голову напялил. Серёга мой опять смеётся, ему забавно, мне не очень.
-И как же мы там будем, нас же заживо сгрызут эти маленькие твари.
-Не боись Серёга, там коса, там ветер и травы там нет, а значит прятаться ей негде.
-Это нам надо будет прятаться, она вон, ни боится, ни чего.
Ну, кое-как с грехом пополам мы загрузились в лодку, оттолкнулись от берега, мотор заработал ровно. Лодка по реке бежит, ветер обдувает, и будто нет мошки.
-Давай, - Серёже предлагаю, - мы с тобой за приезд, и пред мошкой полегче будет. Принято было единодушно, да и на ходу. Как романтично!
Шли долго, вышли на Волгу, широка Мать. И тут то мы немного потерялись.
-Надо бы спросить у кого-нибудь, где на Герасим сворачивать, а то будем кататься пока бензин ни кончится.
Хоть и мошка, а радостные чувства переполняют все края души. Вот она вольница, мы снова тут. Как будто только что проснулись.
Мы собирались, накачивали лодку, словно гончие в лесу, мы ничего не замечали, мошка гнала нас, как безудержных. И только вот сейчас, мы словно пробудились ото сна, и только что увидели с реки, ни с берега, с реки, - какая красота вокруг, какой простор реки, как солнышко играет на воде. Ты на воде и далеко от всех, должно быть беспокойство, вот только нет его, зато на сердце благодать и дышится свободой. Вот так бы и плыл бы как река бежит, всю жизнь свою без печали и забот. Но надо к берегу.
А там, на берегу три местных рыбака на донках, а местных спутать не возможно, их сразу видно, будто с трафаретами «мы местные».
Рыбаки, увидев нас, подняли донки, чтоб не порезали мотором, они к нам без претензий, мы в их понятиях не рыбаки. Зато быстро объяснили, как выйти на Герасимовку и мы пошли дальше.
Вот она, косичка наша, наш долгожданный берег. Все выгружаем и быстро за дровами, пока ещё светло. Темнеет здесь мгновенно, это нам уже знакомо, за сумерками ночная мгла идёт, и нужно все успеть. И вещи разобрать, палатку растянуть.
*                    *                     *
Проснулся я в палатке, Серёга мой уже рыбачит, как я заснул, не помню. Все смешалось, люди, лодка и река.
-Надо что-то с воротником и длинным рукавом. Есть - Спрашивает меня Серёжа.
-Нет Серёг, я на юг собирался.
-Да я вот тоже. Тогда на шею надо что-то повязать, покусают.
Развели костёр, и не знаешь куда деться. На солнце жарко, у костра жарко, а отойдешь, грызут. Мы для мошки, как ветчина для собаки, хрен отгонишь. Лезет во все дырки, пришлось веревочку на шее затянуть потуже, и то пробираются, но все ж хоть как-то можно жить.
-Ты есть хочешь - спросил меня Серёжа. Не легкое это занятие, на улице поесть. Я только рот открыл, ее уж полный рот, тут не поешь, в палатке надо.
Мы так и сделали. Соорудили на канистре с бензином стол, накрыли полотенцем, консервы, хлеб, холодного чайку из термоса с Москвы ещё заправленного, он как трофей какой-то, его с особою любовью пили.
Закинули донки, червей насадили, что с собой привезли, памятуя, что раскопки на задах деревеньки как-то нам не очень. В общем, жизнь как то начала налаживаться. Долго на реке не посидишь, эти мелкие пакостники, даже под туго утянутую завязку на шее, пробираются внутрь. Сидишь, а они на ушах жужжат, давишь, давишь, их целая горсть надавленных скапливается у подбородка. Смотришь на донку, может быть и клюёт, вот только не до поклёвок, пока давишь их на лице. Полчаса на воде, полчаса в палатке от неё отдыхаешь. Там спираль дымит и не жужжит ни кто. Какая это прелесть, когда нет её.
И как-то мы решили искупнуться, разделись догола и очень быстро в воду, а она так и роится, и в глаза, и в нос, и в рот. Тогда решил я занырнуть, там нет ее, какая красота, а вынырнул, глоток бы воздуха... Там было все, что влететь могло, как показалось мне тогда и с хрипом, кашлем, приходил в себя уже в палатке.
А на другое утро двое к нам идут. Понятно местные. Без сеток москитных, как они ее не боятся
Мы напряглись. Напрасно оказалось. Ребята поздоровались и предложили
-У вас лодка есть, возьмите нас с собой, мы с вами рыбы наловим, точно.
Серёжа был согласен, ехать всем нельзя, лагерь не оставишь, договорились так. Серёга едет с ними, они помогают наловить нам рыбы, ну и себе конечно.
На следующее утро ушли все вместе. Их очень долго не было. Солнце в зенит вошло, вернулись, мой доволен, улыбка светом полнится. Судаки, немного щуки.
-Серёг, а где москитник, - спрашиваю.
-Ветром сдуло, когда шёл обратно. -Придётся в одном, поочередно.
Что тут поделаешь. Пришлось мне чаще в палатке сидеть, от Серёги толку было больше на реке. Правда и он долго тоже не выдерживал. Зайдёт в палатку, весь в мошке, хорошо спираль купили, очень помогает.
*                    *                     *
А спустя года, узнал отличный способ от неё. Обычный пищевой ванилин, в ладошку насыпаешь, крем от загара или подобное что-то в жидковатом виде на ванилин. Все размешать и на открытые участки тела нанести. Это отшибает запах «ветчины» и она тебя не замечает, главное руками не махать и не бояться, не вырабатывать адреналин. Четыре часа спокойной жизни гарантировано, будто нет её.
Самое смешное, что когда мошка, нет ветра. Потеря москитника сказалась на нас обоих. Серёга уезжал на рыбалку на спиннинг и забирал москитную защиту, и пока его не было, я практически не выходил из палатки, где хоть какая, но была защита. Только он вернулся, погода резко начала меняться.
Поднялся ветер, набежали тучки, все вдруг потемнело, ветер усиливался. Все что можно было сдуть, исчезло. Палатку затрепетало, вот-вот исчезнет следом. Мы выдернули крепежные колышки из песка, развернули палатку входом против ветра, забрались сами и улеглись. Ветер набрал такую силу, что палатку стало засыпать песком. Некоторые внутренние прутья, поддерживающие ее форму, были сломаны. Лица были обращены к входу, а ноги стало засыпать тяжестью, что надувал ветер. Ноги придавило, хоть не шевелись. На улице всё клокотало и свистело, будто ураган.
К ночи все стихло, словно кто-то повернул невидимый выключатель. Что-либо исправлять по темноте, было бесполезно. Мы лишь ее немного откопали, поправили насколько можно сломанные стойки и с тем день был завершён.
А утром... Собрав, что можно было собрать, разбросанное ветром, я опять в палатку удалился, а мой Серёга вновь уехал на рыбалку. Вернулся днём и тут же молвил.
-Давай Серёга собираться, домой поедем.
И его мошка достала. Год на год, а этот был мошкой обилен, как местные сказали.
Если честно, я с радостью воспринял это предложение, и мы быстро укладывали вещи в лодку, сложили горкой. Разбираться, как и что лучше уложить в таких условиях не реально, нам было не до того. Так более-менее растыкав по лодке все что можно, оставив место для Серёжи на моторе, получилась горка, я сел поверх ее, с тем и отчалили. А день близился уже к концу. На Волгу вышли, темнота спустилась.
Идём по Волге, фонари какие-то вдалеке, а может это окна и будто стоят.
-Это город, наверное, светится - кричу Серёже. Он лишь пожал плечами, может быть и так. Кто разберёт, что в темноте и вдалеке.
А темнота сгущалась. И этот свет, он постепенно приближался, далекий свет. Что за свет, в темноте не разобрать. Идём, не понимаем, мы к чему-то приближаемся, как будто какие-то дома и окон свет.
И вдруг из темноты стремительно на нас, выходит огромный носище корабля. И эта армада, рассекая волны, неотвратимо движется на нас.
-Сворачивай, - кричу и мой Серёжка, резко повернул налево. Был риск перевернуться, но тяжесть загруженной лодки нас спасла. Она повернула, не снижая скорости легко. А мимо нас, примерно метрах в двадцати, пришла баржа. Ее размеры в темноте казались неимоверными. И страх, и ночь, ее превратили в наших глазах в огромного монстра, хоть самообладание нас не покидало, но, как известно, у страха глаза велики.
*                    *                     *
Доехав до рыбнадзоровской сторожки, что стояла на воде при подходе к городу с реки, мы попросились на ночлег, и нас пустили. Скрипучие армейские койки, нам показались лучше домашних перин и ночь прошла в блаженстве.
А утром, взяв такси и расплатившись жидкими рублями за ночлег, мы вместе отправились за машиной. Наша лодка была под надежной охраной.
Веселью не было предела, мы от мошки сбежали, хоть ещё и не совсем. Зато посмеяться можно и в рот ни кто не лезет, хоть не закрывай.
Загрузка машины был все в том же ритме - ускоренного видео просмотра. Мы бегали как заводные игрушки, быстро распихивая все имущество в машину.
Обратный путь был более веселым, чем сама рыбалка под аккомпанемент гула мошки.
*                    *                     *
Дом, дверь, порог, звонок. Жена открыла и с порога, ни тебе здрасьте, ни привет и как дела, а,
-Тебя что, на поводке водили
Взглянув в зеркало на себя, на шее, между подбородком и майкой, трехсантиметровый красный кожаный ошейник, накусанный мошкой. Супруга рядом с умилением любовалась родным.
-И ты думаешь, это меня остановит Ни-за-что! Жена с улыбкой посмотрела на меня.
-Пошли за стол, я накормлю тебя...

Мой новый «Эриксон» затрещал привычным голосом, определился номер звонящего, - Серёжа, лучший друг моей жизни тех лет.
-Серёг, ну что, как на счёт рыбалки? Пора в Ахтубинск, ты как на это смотришь?
- А когда?- я призадумался. Проблема была с женой, не с домом, с домашними делами и не с салоном сотовой связи, что был у меня в Москве. И даже не совсем с салоном, салоном его было трудно назвать, две маленькие комнатки, оборудованные под салон связи, в полуподвальном помещении, а больше с женой-проблемой, с её непокладистым характером. Она плохо ладила с людьми, и оставаться одна, и сама не хотела, и меня одного ни куда не отпускала. Дела в салоне шли хорошо, и можно было свободно отлучаться, хоть на неделю, хоть на две. Но «проблема»!
-Серёж, друга моего тоже звали Сергей, - проблема с женой, если скажу, что поеду в Ахтубинск на рыбалку, точно не отпустит.
-А на Селигер отпустит?
-Возможно, но кто знает, что у неё в голове на тот момент будет.
- Тогда без проблем, скажи, что на Селигер поедем, а сами в Ахтубинск махнём. И с нами ещё один друг собирается, тоже Сергей, три Серёги, как тебе?
-А насколько ты поехать хочешь?
-На недельку.
-Это проблема для меня, я в прошлый раз поехал на пять дней, сказала, больше не пустит, а тут на семь,
- А ты скажи на пять, и едем на Селигер, засмеялся Серёга, - а там и семь прокатит.
-Хм..., попробую. А внутри все загорелось, желание поехать на рыбалку уже бежало впереди меня, да ещё с лучшим другом и на Астраханскую рыбалку, ох, как охота! Даже бросить все готов, лишь бы туда и с ним. Эх, была, не была!
Вечером жене говорить ничего не стал. Мысль о рыбалке завладела мной полностью, это как неукротимый пожар любви, скорей сгоришь, нежели справишься.
*                          *                           *
И следующим же вечером меня прорвало, хоть и момент был не подходящий, но я был не удержим, горящее желание вырваться из Москвы с друзьями на свободу, руководило моим сознанием, и я сказал ей о своём намерении.
-Опять в Астрахань, ни за что. Я тут одна должна разгребать, а он значит развлекаться поедет, ладно ещё на Селигер, а то в Астрахань.
-Но я не в Астрахань, в Ахтубинск.
-Совсем с ума сошёл, сказала не поедешь, значит, не поедешь.
-Значит, на Селигер можно, а в Ахтубинск ни как? В чем разница?
-Как хочешь, на Селигер езжай, а в Астрахань не пущу,
-В чем разница, объясни.
-Что объяснять, тут 400 километров, если что, сел в машину и приехал, а от туда, когда ты вернёшься?
- Да что за срочность, какая проблема?
- Нет и все, сказала, нет, все!
- Ладно, поговорю с Серегой, попытался я сгладить ситуацию. Разговор был закончен и я это понимал, но хоть на Селигер не против, уже хорошо, значит, будет Селигер, придётся ловчить, раз по-другому не сговоришься.
Поездку запланировали под день согласования с моей женой.
- Поедешь в воскресенье с полдня, надо в магазин, говорит, - продукты взять, чтоб мне с сумками не таскаться.
- Ты с ума сошла, как мы за полдня доедем? Не подумав сказал я, чуть не проговорился было, что нам почти сутки ехать.
- А что там, 400 километров, это шесть часов, в полдня выйдете, в восемь там будете.
-Ладно, соглашаюсь я, вовремя спохватившись. И спорить бесполезно, лучше уж так, пока согласна. А на день выезда, вдруг говорит
-Ладно, поезжай утром, мне Мама поможет, если что.
«Ух ты, здорово», подумал я, это бабушка, мы ее маму бабушкой звали, обо мне побеспокоилась. Ну не сама же вдруг жена такую любовь проявила.
Друзья, это прекрасно, они все понимают, тем более, что ехать-то на мне, на моей машине. Быстро собрались, и вот в воскресенье утром поколесил по Одинцово, пока забрал одного, пришлось заезжать в гараж за снастями и прочей необходимой утварью, что у Сереги в гараже, а он рыбак знающий, на него вся надежда. В гараже взяли Сережину надувную лодку с мотором «Нептун-23», еле в машину запихнули. Затем подобрали второго, который был практически налегке, он по рыбалке не ас, что с нами-то не сравнить, куда ему до нас, я было нос уж начал задирать и я один из нас троих, к тому же, кто там был и знает куда ехать. А время уже к полудню, и жаль его, его нам так мало отведено.
*                          *                           *   
Ну да, поехали. Дорога на рыбалку, это что-то вроде полёта птицы, она ведёт в неизведанное, в нечто очень хорошее. Это предвкушение праздника и каждый прошедший километр прибавляет радость и настроение восторга от предстоящих удовольствий, от которых сносит голову. Все невзгоды уходят, оставаясь где-то за спиной, а впереди там, куда мы едем, другой мир, как в сказке - «сезам откройся» и он открывается радужными красками незабываемых впечатлений, и не знаешь, что впереди, будто это другая планета, заполненная небывалыми надеждами. И знаешь, что в этом мире нет плохого, лишь только радость и беззаботная жизнь, но такая короткая. И все же мчишься, ведь жизнь тоже не длинная, но наполненная радостью, надеждой и любовью.
И лес другой, и река, и воздух, ну в общем все другое. И какое-то неизведанное чувство вольности. Этот край так и называют «вольницей».
В конце сентября в Москве почти зима, а тут... +28!
Трасса попрыгунчик, то яма, то ухаб-канава. То разгонишься, то на тормоза жмёшь.
Встали у придорожного кафе, вышли из машины, перекур, а мимо Мерседес летит, как пуля.
-Как он так, с такой скоростью?
-Как, как? Глаза выпучил, орет, а летит, страшно ему. Мы расхохотались и каждый представил себе, как он орет с глазами выпученными, за руль  вцепившись, а на газ давит, ещё смешней стало.
Пообедали в кафе, настроение отличное. Какая-то романтика во всем этом, и дорога, свобода, отрыв от дома и несколько дней независимости. Даже кафе захудалое, что в сказке дом лесной.
Всю ночь без остановки шли. Как только выдержал без сна - желание вперёд гнало. Ахтубинск прошли, только светать стало, выпить хочется, с приездом так сказать отметиться. А наш старший ни в какую.
-Давайте до места доедем, лагерь поставим, вот тогда и отметим. Делать нечего послушались.
И вдруг в такую рань, на дороге ГАИ и палкой нам - к обочине.
-Куда дорогу держите, ребят? С улыбкой спрашивают, и добром от них веет, наверное, не мало нас таких рыбаков лихих.
-Да на рыбалку едем, да вот уже приехали почти, на Батаевке свернём.
-Да рядом, пять километров вам осталось, счастливого пути! Даже документы смотреть не стали, но нюх включали.
Мы лишь отъехали, а на лице у друга моего улыбка ликования с ехидством,
-Ну что, доедем до места сначала? И не поспоришь, и мы охотно согласились.
А вот и она - Батаевка. Свернули с трассы, через деревню и на паром. Дорога уже известная. Дорога по степи нас мчит, растения редкие, лишь там вдалеке к реке поближе начнётся жизнь лесная, а здесь одна короткая трава и та седая.
-Как мне все это нравится, я давно мечтал о таких местах, спасибо тебе Серёг, это мой друг в любви излился, а по мне места, как места... Наш третий друг молчал, лишь изредка подмечал, что видел, птицы какие-то яркие, орлы в небе. Прошли понтон и вот уже Герасимовка.
Разбили палатки, мы с моим Серегой вдвоём, а наш третий Серж в своей, отдельной.
*                          *                           *   
Опять поразила природа здешняя. Все здесь ни как в средней России, ни берёз тебе, ни сосен, ни других деревьев, да и травы-то с гулькин клюв. Зато ослепительного солнца вдоволь и тепла море. И вот эта не «полноценная» природа пленяет, захватывает, берет за горло, и начинаешь скучать, испытываешь ностальгию по этим местам и сидя в суматошной Москве, тянет обратно, в эту природу и эту реку. И ничего поделать с собой не можешь, просто хочу и все! Как наваждение какое-то.
Под утро в палатке дубняк, стянули в неё все тёплые вещи, что с собою прихватили, выезжали мы то из Москвы холодной, шапки зимние, телогрейки, пальтишки, все, что было с собой на себя напялили, зато тепло стало.
Телефоны у всех уже были, а связь на месте не кудышняя, чтоб позвонить, в село ехать надо, неудобно это. Серега мой местечко под деревом нашёл со связью хоть какой-то, но поговорить не реально, то не дозвон, то сброс. Тогда на дерево он забрался, и представляете, звонил. А мы прикалывались над ним, мол, пингвин на дереве.
-Серёг, может и палатку тебе туда, на ветвях раскинешь и хвост отрастишь, будет как у Пушкина, «там чудеса, там леший бродит, Серега ветвях сидит».
Мы смеялись, а он обижался, не любил, когда над ним подтрунивали.
Накачали лодку, повесили «Нептун-23» и вперед. Чуть потеплело, все втроём на речку поехали, на рыбалку.
Встали на крутом берегу, вышли на берег, друг от друга подальше, нацепили какие-то шарики с крючками и силиконовой рыбкой на них. Серега объяснил как надо этим пользоваться, я правда ничего не понял, но кидал в речку, ничего не ловил, но все кидают и я кидал. Ребята поймали семь судаков, я ни одного, ни хрена не понимаю, как они их ловят? Стою на обрывистом берегу, подо мной малюсенький кустик из трёх изогнутых веточек, он как ступенька получился.
Серега решил с воды из лодки посмотреть, откуда ловить лучше и кричит мне,
-У тебя под ногами, посмотри вниз. А там змея на веточках грелась, я как взглянул на неё, она тут же под куст в норку юркнула. Сначала и я чуть в речку не нырнул, но тут же себя в руки взял и молвлю.
-А не боюсь я их, вот, мол, смельчак какой, а сам в штаны чуть не наделал. Но я ж герой!
Целый день на реке, здорово. Днём жарко, даже разделись по пояс, почти начало октября, надо же! Вернулись в лагерь, а там кавардак и перевёрнуто все, и накакано, помет коровий. Печенье, хлеб и все такое съедено, а что не съедено, раздавлено,  чувствуется, что тут стадо покуражилось.
-Хорошо, что на стулья и за стол не садились, то и тут бы нам лепешек вместо хлеба навалили бы, наш третий говорит. Так они к нам и повадились каждый день, будто другого места мало.
-Тебя бы печенюшками кормить, тоже повадился бы, а?
-На печенье вряд ли, а на что покрепче, так вообще за корчевал бы тут, со смехом болтали мы.
Пришлось дубинами обзавестись и их гонять, а им не страшно, далеко не уходят, так и ждут, когда мы на рыбалку укатим. - Уж фиг вам ребята. - Решили, что кого-то в лагере оставлять надо и позвонить домой надо, и за продуктами коровами съеденными, в деревню съездить тоже надо.
*                          *                           *   
Оставили нашего третьего и поехали. В деревне в местном сельхоз-маге подзатарились и назад, урок впрок пошёл, теперь умнее будем.
Звоню в Москву домой жене, пока в деревне.
-Ну как рыбалка, спрашивает, астраханская.
-Не астраханская, а селигерская, и чувствую, что что-то т-у-т не так.
-Домой приедешь, я тебе устрою селигерскую, врун.
Все настроение упало, не по себе мне стало. Но как узнала, вот загадка? Серега позвонил своей, оказывается моя звонила ей, такой вот прыти мы не ожидали от моей, они не поддерживали отношения. И Антонина, Серёжина жена сказала, что мы в Астрахани, а не на Селигере. Вот тебе и женщина. Умней нас оказалась.
-Как ты тут, коров всех приручил, а где сметана, творог, молоко со свежего надоя, а? - с приезда мы третьего Серёгу развеселить пытались.
-Тут мужичок какой-то приходил и предлагал нам и молоко, и творог, я ему сказал, чтоб приносил.
-Ты молодец, недаром время проводил, поддержали мы друга.
А вечером тот мужичок принёс пакетик творога и молока полтора литра, взамен бутылку водки получил и радостный к себе удрал.
-Зря ему водку дали, он утром опохмелиться придёт, не отвяжешься теперь, запричитал наш третий.
-Зато его можно лагерь сторожить просить и всем троим на рыбалку пойти. А, как вам? - это наш старший предложил и мы все с ликованием его поддержали.
И правда, в семь утра идёт надёжа наша. И конечно, как мы и думали, за водкой, а под мышкой полуторалитровую бутылку молока несёт. На наше предложение с охотой согласился,
-Я дома своих предупрежу и прибегу.
Вернулся и с ходу,
-Вы мне стакан налейте, чтоб не скучно было ждать вас.
Мы переглянулись, друг на друга посмотрели, Серёжа-старший сходил в машину, и несёт ему стакан. Он присел за наш импровизированный стол, а мы с тем и отчалили.
*                          *                           *   
Утреннее солнце душу греет, под лодочкой вода шумит, гремит мотор, прохладный ветер нам в лицо, на лицах радость от предстоящей рыбалки и даже, если с рыбалкой будет не очень хорошо, нам по любому будет очень-очень-очень хорошо.
На противоположном берегу небольшой залив нашли. По берегу кустарник, спешились на берегу. Крутоватый берег ступенями, уходящий в реку.
-В таких местах должна быть щука, старший говорит. - И далеко закидывать не надо, лишь подождать на дно упала, чтоб и медленно крути катушку, она под берегом брать будет.
На леске короткий поводок из металла, джиг-головка с силиконовой рыбкой, это я уже поднаторел в снастях, а в начале поездки думал, что я супер. Смотрю по сторонам, чтоб ни кого не зацепить, забрасываю, как могу. Жду, пока моя наживка на дно уйдёт.
-Как кончик спиннинга отыграет, значит, наживка легла на дно и тогда крути неспешно. Понял? Это мой друг урок мне дал, за что его благодарю.
Стою кручу, и кто-то дернул там за леску, а я спиннинг,
-Подсекай, мне резко говорит Серёга, и я подсёк, там рыба дергает за спиннинг, идти ко мне не хочет, упирается. Я обо всем забыл, во мне один адреналин и рот открыл от наваждения. Какой азарт и внутренний восторг. Моя первая в жизни щука, я сам поймал, конечно, не без помощи, но сам. Вот это да!
Наш третий Серж кричит, он то же щуку взял.
-Та-а-к, пора и мне заняться делом, это наш старший тоже спиннинг взял.
Мы в этот день неплохо наловили, на кукане щуки, судаков немного, даже сомик небольшой.
И вновь мотора шум, красивый водный шлейф за лодкой, счастливые утомленные лица и приятная усталость негой разливается по телу, это мы с уловом в лагерь идём. Рыбалка все же это труд и как от всякого труда, устаёшь. Кто скажет, что рыбалка это не труд, пусть в глаза посмотрит рыбаку.
-Приплыли, говорю.
-Плавает говно, а моряки ходят, это мне Серёга мой со смехом возразил.
Берег наш высокий, подняться надо, чтоб увидеть наш палаточный дом.
-И где наш сторож? удивился третий.
Напряжение подвисло в воздухе. Мы в недоумении начали все осматривать.
-Все вроде на месте, почти втроём прокомментировали мы ситуацию. И тут наш Серёга-третий, склоняясь в свою палатку, подзывает нас вдруг.
-Парни! И указывает рукой внутрь палатки. Наш сторож, распластавшись ничком, мирно посапывает в палатке, как раз того, кто его сразу невзлюбил. Серёга старший в тихом хохоте сначала присел на корточки, перешёл на четыре конечности, что было дальше я не помню. Смех разразился во все три горла и тут из палатки донеслось:
-Хи-хи, ха-ха, сторож проснулся и захихикал, глядя на нас. Смеялись все. На столике от куда ни возьмись, бутылка водки появилась. Смех и веселье, да такое, что позже никто и вспомнить не смог, о чем тогда смеялись за столом. Хотя, смеялись мы о том, как хорошо втроём друзьям, когда на сердце чистота, когда душа чиста и с совестью ты не на Вы!
А ещё позже, через день, были сборы.
-Мне кто-нибудь скажет, что прошло шесть дней, собирая палатку, скажет наш третий друг. Время пролетело, как кем-то когда-то сказано, что время проведённое на рыбалке в счёт жизни ни засчитывается!
 

Трасса Москва-Астрахань никогда не отличалась хорошим качеством дорог, как и другие Российские. Многочисленные ямы, ухабы, это все что-то вроде тренировочной трассы для Российских водителей, даже на таких «сказочных» дорогах, умудрялись гонять по 150 км/час, и нет лучше наших водителей во всем мире. Я в этом был абсолютно убежден, да и где ещё так можно наловчиться такому «элегантному» вождению, как ни у нас в родной России на расхлябанных дорогах.
*                 *                  *
Шёл 2001 год. На рыбалку в Астраханскую глубинку меня пригласили мои друзья, ну не совсем пригласили, в общем, кто-то обмолвился, как там здорово, я уцепился, и не напрасно, как оказалось впоследствии. Они уже бывали там и все им знакомо, а я ехал в надежде на то, что знали они. Сказали, что сначала надо обстановку разведать, туда нельзя так просто, запретов много было.
У Юрки, друга моего, был свой друг Олег, он был там не раз и знал толк в этом. В тот год он напросился к Олегу, поехать на рыбалку куда-то в Астрахань, если точнее быть в Ахтубинск. Олег человек знающий, знает куда ехать и как, и на что ловить. Юра сказал, сначала поедет сам, потом и нас с собой возьмёт, Олег не любит посторонних, да и свои места так просто не отдаст.
А когда приехал, по возвращении домой, о той рыбалке рассказывал такое! И руки раздвигал так, что любому и не рыбаку захочется.
В этом году он снова поехал с Олегом и через дня так три, даст каким-то образом знать, как туда попасть. Мы - это я и Юрин брат Дима, а брату легче просочиться под запрет Олега, что и мы приедем к ним.
*                 *                  *
И вот в надежде дивной рыбалки, заезжаю рано утром в Одинцово, где ко мне подсаживается Дима.
До Ахтубинска 1150 км., 120 на спидометр, не 150 заметьте и километры, сближающие радостные новые чувства стремительно сокращаются.
Немного не дойдя до Волгограда, остановились на ночлег. Дима всю ночь где-то гулял, как потом выяснилось, этот джентльмен просто не хотел мне мешать, чтоб я мог выспаться. Поистине достойный поступок.
Прошли мы Волгоград, Ахтубинск и вот он поворот в деревню. По Юриным словам, поведал Дима, под указателем поворота на Батаевку, это село под Ахтубинском, под камушком, надо его найти, будет рисунок, куда ехать дальше. Порывшись под вывеской, действительно нашли камушек, а под ним бумажка с картой проезда.
Места, куда мы ехали, были какими-то заповедными и Юркин друг Олег, который каким-то образом знал эти места, взял Юрку с собой под грифом «ни кому, ни слова». Юрка и нам об этом «ни слова», вот мы сюда и приехали и тоже ни кому, ни слова.
Большая деревянная резная вывеска, стояла как статуя с названием села, где мы остановились. Покопавшись вокруг «статуи», действительно нашёлся камень, а под ним записка: - «опускаетесь в деревню, езжайте через неё к понтону на Ахтубу, но лучше спросите, как туда проехать и ждите там, я сам вас найду. Юра».
-Да, витиевато и непонятно, - обреченно сказал я.
-Ничего, найдём, наверное,  Димка родством понимал Юркины зигзаги, мне оставалось лишь подчиниться тому, что понятно ему. И нужно было быть в назначенный день и назначенный час, мобильников тогда у нас не было.
*                 *                  *
Ничего было не понятно, понятно лишь одно, что мы приехали.
В деревне нам показали направление и мы поехали. Прошли через деревню на проселочную дорогу, с множеством отводящих дорожек, по которым сказали не ехать, а ехать по накатанной, по сильно накатанной, по остальным нельзя, заблудимся. Желание было впереди нас и надо же, мы не заблудились, приехали точно к понтону, что ведёт куда-то через реку, только местные его называют почему-то паромом, наверное, им лучше знать, понтон-паром, какая разница.
Мы переехали через понтон и встали, как было указано, ждать здесь. А сколько ждать неизвестно, а все так интересно и руки чешутся по рыбалке, вот я взял и расчехлил пока свою восьмиметровую удочку, благо время позволяло. Дима сказал, что ловить не умеет, да и не очень-то хочет, а я очень даже не прочь. Насадил червя и рядом с понтоном закинул в речку. Поплавок почему-то поплыл в обратную сторону, не по течению, это была какая-то обратка, как узнал позже. А пока я смотрел по сторонам, возвращаю взгляд в речку, а мой поплавок пропал, смотрю в воду и не понимаю, где он. Быстро поднимаю удочку, а там..., что-то тяжелое бьется, и вдруг из воды, под моим поплавком, на моем крючке, рыба, да какая!? Я в жизни не ловил таких огромных рыб. Все, что до этого мне удавалось поймать, это были плоские лещи с озёра Селигер, и те были меньше, как мне показалось. Но эта была по «пять», ну очень большая и зараза такая, срывается с крючка и падает, она в сторону реки, а я в другую. И как закричу, - рыба, рыба, вот такая, и развожу руками, а в глазах шторм. - Что это было? - Эмоций зашкал. Тут, откуда не возьмись, появляется Юрка, а я прийти в себя не могу. Юрка смеётся так обыденно  мол, ничего тут такого, обычное дело, это «Буффало» наверное был, а я в себя прийти не могу. - «Буффало», говорит, это такое сочетание леща с карасём или сазаном, точно не знает.
- Поехали, а то нам ещё за раками надо, машина у нас одна и та Олегова, а я уехал на ней за вами, поспешить надо, ругаться будет.
Там где-то в каких-то ериках, и что такое ерики, не понятно. У них там раколовки стоят. В общем, ни чего не понимаю, но вид делаю, типа рыбак!
Приехали на берег Герасимовки, это река такая, Волги приток, там тот, кто это все организовал, кто знал, куда можно. Он здесь с местной лесничехой знаком, она ему разрешила, только ему, а он вроде как один, да нас за собой приволок, нехорошо получается, если она узнает... - ведите себя тихо, говорит, - здесь останавливаться запрещено, заказник.
Статус заказника к этому времени был снят, но разве мы могли это знать, ну и вели себя соответственно тихо, а посему напились с приезда, да за «чисто случайную встречу», как положено парням Русским.
*                 *                  *
А утром было хорошо и как ни странно, похмелье не мучило. То ли «шнапс» был хороший, то ли природа, в общем, все здорово. Правда, природа здесь какая-то совсем другая. Деревья не такие, как у нас и сосен с елями нет, и березы не одной, но как-то так здорово, и не объяснимо, да и не хотелось лезть в заросли природы, нам бы рыбку половить, что нам до природы.
Ребята на рыбалку выезжали в ночь, на песчаную косу, на маленькой надувной лодке с каким-то смешным и то же маленьким мотором, нас с Димкой не брали, места мало, да и снастей у нас нет. А нам и тут было не плохо, хотя мне хотелось, но наглеть нельзя, да и с моей восьми метровкой, как сказали, там делать нечего.
Олег здесь был с женой и Юра то же, одни мы с Димой холостые, зато вольные. Я от женщин сразу откололся подальше, чтоб не припахали, а Димке не удалось, его знали и по знанию сразу же приручили, поди туда, принеси то, ну в общем, как дома, шаг вправо, шаг в лево, ну в общем Вы знаете!
А ребята на рыбалку готовились основательно  это, как и на Селигере, варили пшенку до жесткого состояния, затем резали на крупные треугольные куски и ими прикармливали. И я воспользовался такой прикормкой, как только оставался на берегу, с так сказать обслуживающим персоналом, а порыбачить ох как хотелось, ну и накидал той же подкормки здесь же под берегом.
Не мелко было тут, моя восьми метровка остановила поплавок на трёх метрах, а подсаженный червь, которых я привёз немножко, я же не знал, что их тут взять нигде. Мои закончились быстро, и пришлось у ребят одолжить, а они так ворчали на меня, особенно Олег, он вообще ворчал шибко, что днями позже, пришлось ехать в деревню, на что Олег сказал,
- Пустая затея, их нет и в деревне.
А я нашёл, нашёл мужика из местных и он за пузырь водки пол деревни на задках перекопал и я разжился отличными червями, и теперь я себя чувствовал эдаким первопроходцем, мол это вы не нашли, а я все могу, не вам чета. Собой гордился. Но их не на долго хватило, так как я их привезённых червей, не плохо на мелочевке перевёл. Потом пришлось ещё ехать, а потом и ещё, но уже потом и Олегу, им все равно не хватило бы, расход большой. Но однажды, на мою прикормку...
*                 *                  *
Стою я с удочкой своей тяжелой, восемь метров долго не подержишь, тянет весом к воде. И все же, надо держать, коль ловить хочешь и я держал, когда мой поплавок вдруг, будто на мель попал, тут хоть вода стоячая, затон все-таки, как ни как, но очень слабое течение все же есть и мой поплавок, медленно стал ложиться, как будто червячок упёрся во что-то. Подсеку думаю, на случай, на всякий и не зря. Подсёк словно корягу, тяну вверх, а она ни с места и что это, и что делать, не знаю. Так и стою, удочка в дугу, натянув леску, как струну на луке, как вдруг там, на том конце струны, что-то зашевелилось, затряслось и куда-то поехало. И уже я вожу, то вправо, то влево, или меня водит, кто это разберёт в таком азарте? Так и стою, вытянув леску и вижу рыба, огромная, для меня очень огромная. Как закричу,
- Дима, Дима, сачок, скорей. И Димка молодец, очень быстро схватил подсак, что на траве в лагере лежал и с ним ко мне, - в речку прыгай, вон она, хватай! И он, прыгнув в реку, схватил, как заправский рыбак. Сазан 4 килограмм 300 грамм, как завесили приехавшие с рыбалки ребята,
- Мы там всю ночь маемся, чтоб хоть одного поймать и то не всегда, а он тут нас облавливает.
Так меня похвалили, и было приятно, но улов у них был куда лучше, там и лещи крупные, и тот же сазан, нет, нет, да попадался, а то и щука с судаком на донки подсаживались, без улова не возвращались. Правда, бывали дни неважные, улов даже отпускали, стыдно брать было, но это редко.
На другое утро приезжают и смеются, сазана волокут большого. Под утро клюнул.
Юрка заснул, а Олег слышит, фрикцион на донке взвизгнул и опять тихо. Прислушался, наверное, померещилось, ещё звук, - нет, не мерещится,- подумал. И вдруг опять взвизг и видит у спящего рядом, фрикцион на донке разматывается с коротким треском.
-Юрец, рыба, - а тот глуховат именно на то ухо, в которое ему Олег кричит, а на здоровом спит на телогрейке. Подлетает и пинка Юрке, спросонья тот, ни чего не понимая, вскакивает и смотрит на Олега с оторванной леской в руке,
-Оборвал и ушёл, одному не взять такого, а ты блин, спишь.
Как вдруг, вторая донка, то же «заговорила». Уж туда оба к джонке как гончие, хвать за леску и пришлось Юрику лезть почти по пояс в воду, вываживая сазана, пинать того ногами до самого берега, чтоб хвостом не орудовал, уйдёт иначе.
Вот дивный край думаю и рыба тут ого-го, это тебе не на Селигере брат, чтоб леща поймать, неделю кормить надо.
А вечером у костра, как завечерело, небо успокоилось, тихо стало, закат солнечный.
-Ах, как красиво, - а там правее, полоска серая на фоне розовом за горизонт прячется, - здорово! Да, не природа, диво какое-то! Ах, такою красотой, невозможно надышаться.
Вот оказывается, где живет радость человеческого счастья.
Это была первая Астраханская, потом будут ещё, но это была самая незабываемая, та, что глубоко в памяти!